дружелюбным и симпатичным или в определенной степени тем и другим. Точно тебе известно только одно: он бы не стал биться с тобой, если бы ему не приказали. Так что куда практичнее уничтожить хозяина, пощадив его марионетку. Разумеется, имея дело с утукку, можно смело предположить, что характером они напоминают пару хорьков, грызущихся в мешке, однако вышеописанный принцип приложим даже к ним.

В подобных случаях обязательно имеет место небольшая задержка во времени. Мне всегда было любопытно, что видит или испытывает жертва за эти несколько мимолетных мгновений там, в бесконечной пустоте Узла.

Нанести coup de grace (фр. удар милосердия) — добить. (Прим. перев.)

И еще землеройку. Но землеройку, думаю, можно не считать.

По велению Соломона любое вызывание духов в Иерусалиме, независимо от того, кто его осуществляет, должно было включать ряд строгих запретов на причинение какого бы то ни было вреда местному населению. Ничего принципиально нового тут не было — во всех древних городах-государствах Месопотамии действовали подобные правила, однако они ограничивались только теми, кто являлся гражданами по рождению, так что у тебя всегда была возможность подкрепиться заезжим купцом, рабом или пленником. Соломон же, в мудрости своей, распространил запрет на любого, кто вступает в стены города, что сделало город на удивление безопасным, а местных джиннов — на удивление мрачными и голодными.

В данном случае на самом деле использовалось древнеаккадское слово «рабишу», изначально означавшее просто «сверхъестественное существо». Но, как и позднее греческое «daimon» (до которого оставалось еще несколько веков), оно слишком часто употреблялось в качестве оскорбительного обобщения, могущего подразумевать как прыщезадого беса, так и великолепного, остроумного джинна.

Великая бездна — не самое точное и не самое лестное описание Иного Места, какое мне доводилось слышать. Однако это довольно распространенное заблуждение. На самом деле, наш дом не имеет ничего общего с бездной: он не имеет никакой глубины (как и прочих измерений) и отнюдь не темен. Впрочем, это вполне в людском духе: приписывать нам свои собственные воображаемые страхи, в то время как все подлинные ужасы берутся как раз из вашего собственного мира.

Нефертити — главная жена фараона Эхнатона, род. ок. 1340 г. до н. э. Начала с того, что рожала детей, а кончила тем, что правила империей. И ей ужасно шли головные уборы. Короче, не та женщина, которой стоило вставать поперек дороги.

Погребальные бесы — мелкие, пухлые, белокожие духи, которых египетские жрецы использовали, чтобы мумифицировать трупы великих и славных. Эти бесы специализируются на самых неаппетитных этапах процесса, вроде выковыривания мозгов и наполнения погребальных сосудов. На вкус они ужасно отдают бальзамирующим составом. Ну, так мне рассказывали.

Строительство и битвы — иногда нам приходится переходить от одного к другому в мгновение ока, что ужасно неудобно. Как-то раз у врат Урука мне в одиночку пришлось сражаться с тремя гулями. Гули были вооружены шипастыми палицами, пылающими копьями и двулезвийными серебряными топорами. А я? Я был вооружен мастерком!

Только здоровенный, мускулистый и окровавленный.

Город Зафар действительно находится в Химьяре, кому было и знать, как не мне, я ведь несколько раз пролетал над ним, отправляясь за яйцами птицы рок для разных фараонов. Только никакой это не «скальный город», самый обычный заштатный городок, и девушка должна была это знать.