– …Обиды! – крикнул Ференци.

– Хорошо, обиды, не будем углублять пропасть. Разрыв неприятен и для Юнга. Произвол с его стороны частично вызван конфликтом в его собственном сознании. Он разрывает его на части! Поверьте мне на слово. Он поступает так под воздействием своей натуры и воспитания, под давлением швейцарских и немецких медицинских обществ, швейцарских церковников, правительства и прессы. Он отважно боролся за нас, когда никто другой не решался на это. Мы не можем унизить публично такого человека. На следующих выборах мы можем выдвинуть одного из наших в качестве кандидата.

Это была убедительная просьба. Никто из двадцати двух последователей Зигмунда не сомневался в его искренности, но и ни один из них не уступил его просьбе. Когда на следующий день состоялся подсчет голосов, то Юнг получил «за» пятьдесят два; остальные двадцать два бюллетеня оказались незаполненными. Юнга разъярила полученная им пощечина. Он не сказал ничего Зигмунду, но, выходя из зала, отвел Эрнеста Джонса в угол и спросил:

– Джонс, ты оставил свой бюллетень пустым, не так ли?

– Боюсь, что да, Юнг.

– А я думал, что ты христианин!

Уэльсец Джонс был крайне чувствителен к национальным и религиозным предрассудкам. Он пошел прямо в комнату Зигмунда.

– Господин профессор, нет ли привкуса антисемитизма в этом замечании?

Зигмунд подумал о такой путающей возможности.

– Честно говоря, я так не думаю, Эрнест, Юнг – человек широких взглядов. Он уважает все религии и культуры.

– Что же, черт побери, он имел в виду тогда?

– Быть может, он ожидал, что ты проявишь христианское милосердие и проголосуешь за него, несмотря на давление твоих венских друзей?

Погода в Риме была теплой, но не душной. В первое утро после завтрака он встретил Минну в фойе, и они прошли по улицам, где жизнь уже била ключом, вдоль Виа дей Фори Империали, мимо руин старинного Форума. Перед Колизеем они повернули налево и поднялись по холму к церкви Святого Петра в цепях, чтобы взглянуть на скульптуру «Моисей» Микеланджело. Моральные раны, нанесенные Зигмунду на Мюнхенском конгрессе, были глубокими; впереди ожидались трудные времена. Но, стоя перед скульптурой, изучая рисунок пальцев, запущенных в бороду, руку, прислоненную к каменной таблице с десятью заповедями, выражение лица Моисея, описанное им впоследствии как «смесь гнева, боли и презрения», он почувствовал, что его ум просветлел. Он ощущал глубокое восхищение этим прекрасным произведением искусства. При нем была записная книжка, и он занес в нее свои первые впечатления при виде законодателя.

Каждое утро он и Минна выбирали маршрут: Палатин, площадь Кампидольо со статуей Марка Аврелия, театр Марчеллус, заложенный Юлием Цезарем, станцы в Ватикане, расписанные Рафаэлем, – или же совершали поездки на раскопки в античную Остию. После полудня и вечерами он писал введение к книге «Тотем и табу» и статью о нарциссизме. Он расширил прочитанный в Мюнхене доклад о навязчивом неврозе и для смены впечатления написал первый вариант статьи о Моисее.

Зигмунд возвратился на Берггассе к началу своего медицинского года и обнаружил, что его приемная заполнена пациентами. Первым был молодой парень, который выстрелил себе в голову и не мог объяснить, почему он это сделал. Его родители пришли вместе с ним к профессору Фрейду, чтобы выяснить случившееся, ведь парень был в добром здравии и в хорошем настроении в момент выстрела. Зигмунду не потребовалось много времени, чтобы добраться до первопричины. Старшая сестра парня вышла замуж за год до случившегося и уехала с мужем в другой город. Будучи на седьмом месяце беременности, она приехала навестить семью. Увидев свою беременную сестру, парень вышел в соседнюю комнату и выстрелил в себя. К счастью, его умение целиться было столь же ничтожным, как желание умереть. Однако его родители боялись, что он может повторить попытку.

Поскольку парень был слишком молод, чтобы понять значение и смысл табу, Зигмунд постепенно объяснил ему, к чему ведет инцест, почему со времен первобытного человека брак между членами семьи запрещен. Развивая осторожно тему, он разъяснил парню, что тяга к инцесту не является противоестественной, но что ее надо распознавать и держать под контролем, что через несколько лет, когда он повзрослеет, он найдет другой объект любви, вне своего клана. Подросток понял все правильно. К концу второго месяца он заверял своих родителей, что им не следует тревожиться по поводу его состояния.

Следующему пациенту Зигмунд не смог помочь. Молодой человек страдал неврозом одержимости. Каждую ночь ему приходили в голову фантазии или сны, будто он слышит людей, старающихся проникнуть через крышу дома и кастрировать его.

Почта доставила весть, что у Джонса в Лондоне трудности, возникшие в связи с только что созданным им Психоаналитическим обществом. Едва он успел начать, как отклики бунта Юнга докатились и до Англии. «Бритиш медикэл джорнел» комментировал: «Швейцарцы возвращаются к нормальному здравому смыслу».

Некоторые из коллег Джонса переметнулись к Карлу Юнгу, поддержав его концепцию коллективного подсознания. Поступило также сообщение из Америки, что доктор Стенли Холл, пригласивший Зигмунда в Университет Кларка и популяризировавший фрейдовские теории, разделял точку зрения Адлера.

Зигмунд и Карл Юнг обменялись письмами, в них речь шла о ежегоднике и Международном психоаналитическом обществе, и ни о чем больше. Карл Юнг не хотел слышать о психоанализе Фрейда. Ежегодник мог оказаться недоступным для венцев и для сторонников Зигмунда Фрейда. Организация ежегодных конгрессов находилась в руках Юнга, тот мог созывать их по своему желанию, называть выступающих с докладами и определять позицию общества в области психиатрии.

– Я сам сделал это, – стонал Зигмунд, – и не могу сказать, что меня не предупреждали. Карл Абрахам… Ойген Блейлер… мои венцы…

Между членами комитета шла интенсивная переписка. Ференци добивался, чтобы все сторонники Фрейда вышли из общества. Карл Абрахам и Эрнест Джонс не разделяли его мнения. Они писали: «Если мы уйдем, то общество окажется полностью в руках Юнга. А себя мы обессилим. Юнг, видимо, не останется слишком долго на посту редактора. Когда он созреет, то удалится в Кюснах и начнет сплачивать своих