— Тут много чего. Но в основном те же слухи и домыслы. Что этот тип меняет внешность, появляется одновременно в пяти местах, у него два языка. Но один человек точно описал Букмана.

— И какой он? Блондин с тремя ногами, карлик? — засмеялся Макс.

— Нет. — Джо покачал головой. — У них были фотографии.

— Были?

— Да, но пропали. Случилось вот что. Пятого декабря прошлого года федералы арестовали девятнадцатилетнего гаитянина Пьера Жерома Матисса за продажу кокаина несовершеннолетним. Он просидел у них под надзором четыре месяца. Кокаин доставляли из Гаити. Самого лучшего качества. Возил его пилот «Пан Американ», по килограмму за раз. Он был информатором федералов. Когда Пьера посадили в камеру, он позвонил своему папе на Гаити. Его папа, Легран Матисс, служил армейским полковником и последние три года экспортировал кокаин оттуда в Майами. Папа позвонил своему адвокату, покойному Колману Краббе, из фирмы «Уайнсап, Макинтош, Краббе и Милтон».

— Адвокату Мойеса? — Макс примерно представлял, чем все закончилось.

Джо кивнул:

— Да. Два года назад и федералы, и АКН, и береговая охрана пребывали в заблуждении, что большую часть кокаина доставляют в Майами колумбийцы. На быстроходных катерах и легких самолетах. Это, конечно, происходило, но главная дорога пролегала в ином месте. У федералов уже имелась информация, что Соломон Букман один из главных игроков, участвующих в перевозке оттуда наркотиков, однако истинные масштабы его деятельности они осознали лишь после задержания Матисса. Я имею в виду его связи в Гаити. Поначалу федералы думали, будто Букман просто звено в цепи, мелкий делец, работающий на колумбийцев или кубинцев. Теперь они установили, что этот сукин сын не просто переправлял товар из пункта А в пункт Б. Он покупал товар непосредственно у колумбийцев, переправлял по воздуху на Гаити, а с Гаити сюда. А тут продавал наркотики оптом и в розницу. Ему осталось освоить выращивание наркотика, и процесс станет комплексным.

— Как они это узнали?

— От полковника Матисса. Он работал на Букмана. Тут вот сказано, что на него работает половина офицерского корпуса Гаити. Матисс отвечал за переправку наркотика из Колумбии на Гаити, а потом в Майами. — Джо вытер со лба пот. — Матисс заключил с федералами соглашение. Он сдает им Букмана и все его дела с Гаити в обмен на свободу сына. Краббе являлся посредником в переговорах. Но федералы столкнулись с той же проблемой, что и мы. Что собой представляет Букман? Как он выглядит? Официально на него ничего нет — ни номера карты социального страхования, ни эмиграционных документов, никаких записей в полиции.

— Может, ему просто повезло, — произнес Макс.

— Не исключено. — Джо кивнул. — Но федералы точно знают, что у Букмана очень серьезные связи где-то наверху. Похоже, в полиции. Нам предстоит с этим разобраться.

Макс закурил сигарету и заглянул в холодильник. Там было только пиво. Он обещал Сандре, что даже пиво станет пить после семи вечера и через день. А когда они вместе, вообще только вино с едой. Правда, вино он все равно никогда не пил, терпеть не мог. Оно вызывало у Макса изжогу. Он закрыл холодильник.

— Что, не хочешь пива? — Джо удивленно вскинул глаза.

— Рано, — ответил Макс.

Джо понимающе улыбнулся:

— Любовь?

— Ты угадал.

— Если она заставит тебя бросить еще и курить, я поцелую пальчики на ее ногах.

— Хорошо.

— Отлично, — сказал Джо, — но я не закончил. Так вот, федералам было нужно описание внешности Букмана, и Матисс сказал Краббе, что у него есть фотографии. Мол, тайком сфотографировал его, когда они в последний раз встречались с глазу на глаз, в семьдесят восьмом году. Ради страховки. На фотографиях подлинный Букман, без дураков. Потому что они приятельствовали с давних пор, имели общих друзей… нет, кажется, не так — у них была общая гадалка.

— Кто? Эва Десамур?

— Не знаю. Но ее имя наверняка было в его письменном свидетельстве. Дело в том, что Краббе перед Рождеством вылетел на Гаити и Матисс при нем все подробно написал. Передал также фотографии. Краббе позвонил федералам и сообщил, что Матисс пока не сдал полностью всю верхушку кокаиновой команды Гаити, но сдал свои контакты на таможне, в полицейском управлении Майами, АКН и ФБР.

— Боже! — Макс сел. — И Краббе отдал это добро своей секретарше, Норе Вонг?

— Да. — Джо тяжело вздохнул, вспомнив документы и фотографии, которые прислали из полиции Нью-Йорка. — Федералы так ничего этого и не увидели, потому что тогда не освободили Пьера Жерома. Решили изменить условия соглашения. Заявили, что у них нет полной уверенности, не выдумал ли все это папаша Матисс, поэтому они отпустят парня домой, когда арестуют всех фигурантов. И еще они хотели, чтобы папаша Матисс свидетельствовал против Букмана на открытом суде. Матисс возразил, что так не пойдет. Краббе как раз вел переговоры по данному поводу, и тут его пристрелили вместе с Мойесом.

— Так что целью являлся не Мойес, а Краббе?

Джо кивнул:

— Да.

— Он что, не имел копий бумаг?

— Если даже имел, все равно они исчезли.

— А что с Матиссом?

— Убит. Утром четвертого мая — в день суда над Мойесом — Матисса, его жену и двоих детей перестреляли в их доме в Порт-о-Пренсе, когда они сели завтракать.

— А Пьер-Жером?

— Найден мертвым в камере.

— Он сидел в одиночке?

— Да. Кто-то подсыпал ему в овсянку толченого стекла. Старый трюк.

— Вот сволочь! — крикнул Макс, вставая. — Как это все удалось Букману провернуть?

— Очень просто, Макс, — купить можно почти каждого. А у ребят с наркотиками куча денег.

— Значит, Букман убрал всех за один день… в двух странах!

— Да.

Макс принялся мерить шагами гараж.

— Ты только подумай! Об этом знали лишь на самом высоком уровне! И нужно было все подготовить! А он провернул операцию за неделю!

— Да, получилось, — устало проговорил Джо. — Видимо, у Букмана везде свои люди. Это единственное объяснение.

— И чем теперь заняты федералы?

— Пытаются определить источник утечки информации. Затем опять возьмутся за Букмана. — Джо показал на бумаги: — Тут в конце сказано, что на него уже работает… кто бы ты думал? Тесть президента Гаити, Беби Дока Дювалье. Его зовут Эрнест Беннетт.

— Я уже ничему не удивляюсь, — мрачно отозвался Макс. Он загасил окурок и сунул в рот новую сигарету.

Джо знал, что внутри Макса вскипает гнев. Вначале холодный, потом горячее и горячее, а следом взрыв с криками и воплями, с готовностью чуть ли не биться головой о стену. Вскоре он спохватывался, шел в церковь, сидел там, приводил голову в порядок. Когда они находили мертвые тела пропавших детей, Джо видел на глазах друга слезы. Но слезы не горя, а гнева. Теперь к гневу Макса примешивалась тревога. Джо понимал почему. Он сам сегодня утром решил, что, может, следует прекратить расследование, ведь у Букмана длинные руки, дотянутся куда угодно. Добравшись до ближайшего телефона-автомата, Джо начал набирать номер Макса. Хотел разбудить и сказать, но вспомнил причины, почему он вообще все это затеял, и повесил трубку.

Макс сел на диван. Задумался. О Сандре. Мысленно увидел ее голову на подушке. Увидел Сандру в