впечатление.

Зал был почти пустой. Они сели впереди с бутылочками колы.

Главную роль играл Пол Ньюмен — правильного копа, служившего в одном из самых сложных районов Нью-Йорка, Южном Бронксе. Затянутые сцены со стрельбой в трущобах наводили скуку. Если прибавить тепла, солнца и посадить пальмы, то получилось бы точно как в Майами.

Прошло пятнадцать минут. Макс маялся, ждал. Сюжет слеплен кое-как, Пэм не появлялась. Очень хотелось покурить и выпить. Пол Ньюмен с напарником пытались отговорить трансвестита бросаться с крыши. Потом Пол Ньюмен — ему за пятьдесят, и он так и выглядел — завел роман с молоденькой наркоманкой-латиноамериканкой. Макс зевнул и посмотрел на Сандру. Она была увлечена фильмом. Он не понимал почему, может, он не увидел в нем что-то глубокое. Вспомнил о винном магазине рядом с кинотеатром. Стал размышлять, что неплохо бы сходить туда, взять бурбона и покурить. Наконец появилась Пэм и на короткое время захватила его внимание. Здесь она выглядела не особенно привлекательной. Ее героиня, психопатка-наркоманка, к тому же проститутка, убивала двух коррумпированных коллег Пола Ньюмена. Макс прежде не считал ее актрисой, но теперь должен был признать, что с ролью она справилась блестяще. Прикончила копов бритвенными лезвиями, которые прятала во рту, и была по-настоящему ужасна. Кстати, Пэм уже использовала однажды этот трюк с лезвиями в фильме «Фокси Браун», но там ей они понадобились, чтобы освободиться. В общем, она убила пару коррумпированных копов и исчезла. Макс ждал ее возвращения, но, осознав, что, наверное, она не разденется, поднялся и украдкой вышел.

В винном магазине он купил кварту бурбона, у входа в кинотеатр выкурил сигарету.

Снова усевшись рядом с Сандрой, накапал в стаканчик немного бурбона и предложил ей. Она недовольно посмотрела и отрицательно покачала головой.

После фильма настояла, что поведет его машину. Макс видел, что она рассердилась.

— Тебе понравился фильм? — спросил он.

— Скажи, ты много пьешь?

— Извини, что я…

— Макс, ты много пьешь?

— Как когда. В некоторые дни больше, чем обычно.

— То есть ты пьешь каждый день?

— Да.

— Почему?

— Ну, причин много. Чтобы расслабиться, снять напряжение, поднять настроение, когда требуется. И честно говоря, мне это нравится. Многие копы пьют.

— А почему ты пил в кино?

— Фильм оказался скучный, захотелось развеяться.

— Но ведь ты был со мной, — проговорила она обиженным тоном.

— Да, но ты была так захвачена тем, что происходит на экране, — насмешливо проговорил он.

— Так ты пьяница?

— Не думаю.

Сандра нахмурилась:

— Послушай, если ты алкоголик, то никаких отношений у нас с тобой не получится. Потому что нас всегда будет в комнате четверо: ты, я, личность, в которую ты превратишься, когда нагрузишься, и бутылка. А мне подобная жизнь не нужна. Ясно?

— Сандра, извини, пожалуйста, что я выпил в кинотеатре.

— У меня был дядя алкоголик, — продолжила она, не слушая его. — Умер от цирроза печени. Перед смертью сильно мучился, расцарапывал кожу до крови. Я не хочу проходить через это с тобой, ни в коем случае.

Они свернули на Пятнадцатую улицу. Макс закурил.

— И с этим тебе тоже придется покончить.

— Да ты что, Сандра!

— Целовать тебя — все равно что облизывать грязную пепельницу. Ты когда-нибудь лизал пепельницу, Макс?

— Мне нравится курить.

— Нет, не нравится. Ты просто подсел на это. Наркоман, такой же, как Пэм Грир в фильме.

— Наркоман? Я? Это уж слишком!

— Ты бросал когда-нибудь?

— Нет.

— То есть не представляешь себе жизнь без сигареты?

— Я родился с сигаретой во рту, — пробурчал Макс. — А ты сама когда-нибудь курила?

— Попробовала однажды, не понравилось, противно. И главное, опасно.

— Так жить вообще опасно. Особенно в Майами. — Макс усмехнулся. — А сигареты хороши с кофе, выпивкой, после еды, после секса…

— Но они портят жизнь! — возразила Сандра. — Ты хочешь в шестьдесят лет ходить с трубками в носу и возить за собой тележку с кислородным баллоном, потому что у тебя будет эмфизема и ты не сможешь дышать? Или иметь дырку в горле и голосовой аппарат, работающий на батарейках?

— Ты преувеличиваешь!

— Нисколько.

— Чего это ты сразу круто? Ведь мы встречаемся всего ничего и… и даже еще не спали вместе.

— Ты не предлагал.

— А надо было?

— Я старомодная девушка, — сказала Сандра.

— Мне показалось, ты хочешь, чтобы у нас все развивалось медленно.

— Но ты даже не сделал движения в этом направлении за… целый месяц.

— Я боялся тебя спугнуть. Но если речь зашла об этом, поехали. К тебе или ко мне?

— К тебе.

— Я предупреждаю, у меня там бардак.

— Догадываюсь. Но меня мама учила остерегаться мужчин, помешанных на опрятности. Если попался такой, то он или сдвинутый, или гомик.

Лина вымыла посуду. Вошла в гостиную и задула свечи, которые горели во время ужина. Джо поставил свою любимую запись Брюса Спрингстина и сел с бокалом красного вина, откинувшись на спинку кресла. Баллада «Обещание», очень грустная. В тон его настроению.

Сегодня ему повезло. Впервые за много недель Джо мог провести вечер с любимой женщиной, будущей женой. Казалось бы, вот оно, счастье, наслаждайся. Но он мучился, не знал, как снять с сердца тяжесть.

Брюс написал «Обещание» в семьдесят восьмом году, но в альбом «Тьма на окраине города» песня не вошла. Эту трогательную балладу, своеобразный плач по несбывшимся мечтам и надеждам Брюс исполнял, аккомпанируя себе на фортепиано. Качество записи оставляло желать лучшего, баллада была записана кем-то из публики на магнитофон на концерте в Сиэтле, но трогала за душу. В последнее время слова этой песни приобретали для Джо все больший смысл.

Конечно, можно что-то предпринять. Например, в дополнение к выпивке и музыке раскурить косячок и чуть забалдеть. Не помешало бы. Они с Максом покуривали травку, был грех. Обычно все заканчивалось истерическим хохотом над какой-нибудь глупостью. И они крутили единственную запись белой рок-музыки, какая имелась у Макса. Сорокапятку «Роллинг стоунз» «Скучаю по тебе». По пятьдесят раз подряд, подхватывая в середине песни вместе с Джаггером речитатив, где он взывал к девушке-пуэрториканке: «Я уми-и-ира-а-а-ю, та-а-ак хочу-у-у встре-е-ети-и-иться-я-я». Когда действие травки заканчивалось, песня