— Например, гангстера-убийцу?

— Не исключено. Выводы делать рано, мы этим только начали заниматься, но я считаю, все это смахивает на черную магию. Я имею в виду дерьмо, обнаруженное в желудке убийцы. Это продукты переработки зелья, которое он выпил за несколько часов перед появлением в зале суда. Либо сам, либо ему влили насильно. Скорее всего последнее, ведь его отправляли на верную смерть. Точный состав зелья будет известен через неделю, когда из лаборатории пришлют окончательные результаты анализа. И еще: насколько мне известно, все карты-картинки таро имеют лица. А здесь вместо лица пустое место. Выходит, карты использовали необычные. Легче проследить.

— Хорошо, — кивнул Элдон. — А как насчет того типа из «Парка приматов»?

— В полицейском управлении Северного Майами анализ не производили.

— Почему?

— Они закрыли дело. У парня поехала крыша, и он убил всех своих близких, а потом себя. Такое случается.

— А какие-нибудь образцы они сохранили?

— Нет. Лишь несколько полароидных снимков карты таро. — Макс достал снимки из файла и протянул Элдону вместе с десятком фотографий карты, извлеченной из желудка убийцы Мойеса. Она подверглась действию желудочного сока сильнее, цвета поблекли, и во многих местах остались лишь контуры, но Короля мечей узнать было можно. — Та же самая карта.

Элдон внимательно изучил снимки, откинувшись на спинку стула, и протянул обратно.

— И кто же послал этого убийцу?

— Ищем, — ответил Макс, пошевелившись на неудобном, жестком стуле.

На такие стулья Элдон усаживал подчиненных, когда они докладывали о ходе расследования. Стулья скрипели и были слишком узкие. В случае успешного раскрытия преступления он приглашал детективов в противоположный конец своего просторного кабинета, где стояли черный кожаный диван и два массивных кресла, а между ними большой кофейный столик со стеклянной крышкой. Наливал выпить — первоклассное ржаное виски или бурбон, — угощал кубинскими сигарами и поздравлял с хорошо сделанной работой. Далее следовали шутки, смех, болтовня, похлопывания по спине добрых несколько часов. Сейчас до этого было как от Земли до Луны. Детективы находились у подножия крутой и гладкой скалы, на нее предстояло взобраться. Убийц-профессионалов практически невозможно найти, даже если известно, кто за ними стоит. Они не оставляют следов, действуют как призраки. А убийцы-смертники вообще прежде не появлялись.

Макс и Джо просмотрели практически все, что сняли телевизионщики в зале суда. Их интересовали «блондины»: мужчина и женщина, которые подвинулись, чтобы дать сесть убийце. Не исключено, что они же сунули ему револьвер. Но эти люди оказались лишь в нескольких кадрах, когда уходили. Лица увидеть было невозможно, потому что они умело отворачивались от камер. Эти двое отличались лишь покроем бежевых костюмов. А остальное все было у них одинаковое — рост, комплекция, прически. Их запомнили семь человек из присутствующих в зале суда. С ними поработали полицейские художники, но на всех словесных портретах «блондины» выглядели почти одинаково — скуластые, голубоглазые, с заостренными подбородками с ямочкой. На некоторых рисунках у них в одном ухе была серьга.

Макс и Джо просмотрели пленки, отснятые камерами наблюдения охраны здания суда. Камеры располагались у входа и на каждом этаже. «Блондины» прибыли в восемь тридцать, прошли через металлодетектор. Потом появились на экране, когда ожидали у дверей зала суда. Очевидно, хотели войти первыми и занять нужные места.

— Револьвера у них не было, — сообщил Джо. — Через металлодетектор его не пронесешь. Он был приклеен пленкой под сиденьем. Эти двое его там нашли и передали убийце.

— Понятно.

— На данный момент мы допросили всех, — продолжил Макс, — уборщиков, охранников, служащих суда, а также многих журналистов и посетителей, которых сумели найти. Проверили пропуска, выписанные для прессы. Два пропуска выписаны на Райана Коннора и Клэр Джонсон из «Майами таймс». Оказалось, что Райан Коннор возглавляет в газете раздел гороскопов, ему пятьдесят пять и он лысый, а Клэр Джонсон брюнетка, ведет кулинарный раздел. У обоих на момент убийства твердое алиби. Они находились на редакционном совещании, где присутствовали еще тринадцать человек. И наконец, мы отыскали свидетеля, видевшего «блондинов», когда они садились в темно-зеленый «кутласс» с белым жестким верхом. Номерные знаки он не рассмотрел. Свидетеля зовут Гектор Мансо, продает мороженое напротив здания суда. Он описал их очень подробно, поскольку стоял рядом с автомобилем. За несколько минут до появления «блондинов» одна мамаша покупала у него стаканчик своему ребенку. Говорит, что их машина семьдесят четвертого или семьдесят пятого года выпуска.

Элдон жестко кивнул, встал и подошел к окну. Его кабинет располагался на верхнем этаже полицейского управления, откуда было видно здание суда. Он стоял там несколько минут, заложив руки за спину. Спина была прямой, но какой-то напряженной, словно Элдон Бернс боролся со стремлением обмякнуть под грузом ответственности, который взгромоздили ему на плечи.

Вскоре он вернулся и сел. Стал шарить взглядом по лицам детективов. Странная манера. Будто смотрел на них обоих одновременно, чуть перемещая взгляд туда-сюда.

— Сегодня рано утром мне позвонили из отдела расследования убийств полицейского управления Нью-Йорка. В офисы адвокатов Мойеса проникли неизвестные и похитили документы. Показания, данные под присягой, и вообще все, что адвокаты собрали на Мойеса. Вошли, одетые как охранники, и забрали документы. У них были ключи и пароли.

— Когда это случилось? — спросил Джо.

— Вечером того дня, когда здесь произошли убийства. Пропажу обнаружили лишь через три дня.

— Почему?

— Я полагаю, никому в голову не пришло проверить, — ответил Элдон. — Но все гораздо хуже. Адвокаты, Уайнсап и Краббе, всегда имели копии документов, за сохранность которых отвечала их помощница Нора Вонг. Она хранила их в своем загородном доме в пригороде Нью-Йорка и после окончания процесса возвращала в офис. В день судебного заседания Нора Вонг позвонила утром и сообщила, что заболела. Что-то с желудком. Сказала, что едет на прием к своему доктору. На работе никто не усмотрел в этом ничего необычного, потому что на прошлой неделе она уже жаловалась на недомогание. Дело в том, что Нора Вонг недавно родила ребенка, девочку. Это ее третий ребенок. Так вот, вчера поздно вечером нью-йоркские полицейские нашли Нору Вонг, ее мужа и двоих детей в подвале их загородного дома. Все застрелены. Но перед этим их мучили. Нам выслали подробный отчет о преступлении. Жуткая картина.

— А младенец? — поинтересовался Макс.

— Девочку не обнаружили. Наверное, продали на черном рынке.

Так же, как и младенца Преваля Лакура, подумал Макс.

— Вот в такие дерьмовые времена нам выпало жить, джентльмены. Худшие из всех, какие я знал. — Элдон произнес эти слова тихо, но твердо. — Удары сыплются со всех сторон, не успеваешь уворачиваться. Как бы не потонуть. Колумбийские наркобанды, преступники-кубинцы, чернокожие, «Лига защиты арийцев». Скоро эта сволочь нас просто затопчет. Так что по данному делу нам необходим результат. В смысле большой громкий результат. Нечто такое, что встряхнет эту падаль, покажет ей, что никому не позволено глумиться над нашей системой правопорядка. Я хочу, чтобы вы притащили ко мне не только подонков, которые это совершили, но и всех, кто им помогал. Каждую неделю мы станем кормить прессу рассказами об успехах. Каждую неделю кто-нибудь будет садиться в кутузку, каждую неделю возникнет очередной прорыв. Начинаем во вторник.

— Во вторник? — удивился Макс, но Элдон поднял руку, заставив его замолчать.

— У вас срок не во вторник. А в понедельник. То есть неделя.

Макс и Джо обменялись недоуменными взглядами. Они старались как могли. Над расследованием преступления работали многие копы в Майами, но пока никто ни к какому результату не пришел.

— Мы делаем все возможное, Элдон. — Макс вздохнул. Он мог запротестовать активнее, но ощущал, что за словами шефа кроется что-то еще.

— Джентльмены, мы не просто полиция, а уголовный розыск. То есть лучшие из лучших. От нас многого ожидают. Это самое крупное дело за время существования нашего отдела. Нас ударили. Мы разозлились. И должны нанести ответный удар. Очень сильный. Так что вперед.