— Ты сказал, что тут есть и моя доля, — произнес он. — Ну так вот, я беру ее.

Томми, бармен, пошевелился. Внезапно он сунул руку под стойку, вытащил оттуда резиновую дубинку и бросился на них, размахивая своим оружием с безумным блеском в глазах.

Керни выхватил пистолет. Щелкнул курок.

— Не надо, — предостерегающе сказал он.

— Томми, ты — засранец! — зарычал Билл. — Да я тебе сейчас ноги повыдергиваю!

Керни услышал, как щелкнуло лезвие ножа-выкидушки.

Держа оружие в левой руке, он правой с силой двинул бармена в грудь. Тот полетел на пол, выронив дубинку.

— Если ты еще раз поднимешь на меня свою поганую руку, — рявкнул Керни, — я тебе мозги вышибу, понял?

Потом он повернулся и посмотрел на Билла. Тот плюнул в сторону бармена и убрал нож в карман.

Джеффри Керни только что спас жизнь лысому Томми.

— Ладно, оставь себе те двадцатки, — добродушно прогудел Билл. — Ты их заработал.

— Так я себе и планировал, — ответил Керни с широкой улыбкой и спрятал пистолет.

Билл громко расхохотался и с силой хлопнул его по плечу своей широкой ладонью.

— Да ты свой кореш, Тэд.

Фургон остановился.

Дэвид Холден придавил большим пальцем предохранитель своей сорокапятки, готовый в любой момент опустить его.

Том Лефлер остановил «Шевроле».

Лютер Стил наклонился вперед.

— Том, — шепнул он, — будь готов рвануть отсюда со всей возможной скоростью.

Холден тоже оглянулся на Лефлера.

— Да, Том, не зевай. Лютер, если нам понадобится…

— Я знаю, Дэв. Сразу начну поднимать заднее сиденье.

— Правильно. А пока погаси свет.

Стил щелкнул переключателем, и маленькая лампочка под потолком машины погасла. Холден толчком распахнул дверь.

Из фургона вылезли три женщины — одна из них была очень высокая. Она медленно двинулась к «Шевроле», не вынимая руку из кармана пальто.

«Наверняка там пистолет», — подумал Холден.

Он не часто сталкивался с людьми из группы, работающей на территории Метроу. Эту женщину Дэв наверняка никогда раньше не встречал.

Он отошел на несколько шагов от машины, прижимая к бедру опущенную руку с пистолетом.

Когда женщина подошла ближе, он начал насвистывать условную мелодию, «Балладу о паладине».

— Воскресные ночи, — ответила женщина чуть хриплым голосом. — Туман, как пороховой дым.

Холден облегченно вздохнул.

Роуз Шеперд свернула за угол какого-то прохода под землей. Вот хорошее, подходящее место.

Тут было очень тихо, лишь слегка шуршала ее одежда да слышались звуки падающих откуда-то сверху капель. Эта система подземных коммуникаций — Роуз еще в детстве читала о ней — была частью истории Метроу. Ее начали строить еще до второй мировой войны, а потом работы прекратились и на многих участках уже больше не возобновлялись.

Когда Роуз была маленькая, ей и в голову не могло прийти, что когда-нибудь им доведется сражаться и умирать в этих таинственных тоннелях, о которых так интересно было читать.

Уже в первые дни после начала активных боевых действий, развязанных ФОСА, боевики «Фронта» облюбовали эти тоннели и превратили их в свою вотчину. Благодаря этому они могли неожиданно появляться в самых различных частях города, а затем незаметно исчезать.

Никто не отваживался преследовать террористов под землей, пока лидер «Патриотов» Руфус Барроус не предпринял первый шаг в этом направлении. А после смерти Руфуса операции в тоннелях — и небезуспешные — проводил уже Дэвид Холден.

Роуз вспомнила, как здесь, под землей, Холден спас жизнь девочки, которую едва не изнасиловали эти ублюдки из ФОСА.

А потом смерть той девочки во многом изменила жизнь Дэвида, заставила его по-другому взглянуть на вещи.

Роуз вздохнула, вспоминая те времена, а потом начала переодеваться. Она сняла платье, отложила накладной живот и достала из сумки свои любимый черный комбинезон и все прочее.

Мимоходом подумала, что будет, если она действительно забеременеет. Ведь они с Дэвом занимались любовью довольно часто. К счастью. Роуз могла принимать гормональные препараты без всяких вредных побочных воздействий на свой организм.

Но все же это не давало абсолютной гарантии.

Она никогда не согласится, чтобы Дэвид воевал и рисковал жизнью в то время, как она будет наслаждаться безопасностью. Нет, только вместе, всегда и везде.

Однажды Роуз Шеперд довелось увидеть одну фотографию, которая поразила ее, женщину в мире мужчин, женщину, занимающуюся мужским делом. На снимке была изображена статуя жены Гарибальди, итальянского революционера. В одной руке эта женщина держала пистолет, а второй прижимала к груди ребенка.

Обычно представительнице прекрасного пола нелегко бывает принять какую-нибудь героическую позу, которая не казалась бы наигранной и смешной. Ну не брать же в расчет, в самом деле, сексапильных блондинок из третьеразрядных боевиков, которые лихо косят врагов их автоматов? Это не героизм, это фарс.

Но вот эта статуя — тут другое дело. Здесь действительно было видно, что героизм, решимость, самопожертвование — все подлинное, а вдобавок еще такое необычное сочетание с истинной женственностью, материнством. Скульптор знал свое дело.

— Да, это уже не детские игры, — пробормотала Роуз себе под нос и застегнула на бедрах ремень с кобурой.

— Поезд остановился вон там, — сказала она и протянула Холдену бинокль, сняв его со своей шеи.

Дэвид посмотрел на ее длинные темные волосы, стянутые шарфом, и взял оптический прибор.

— Спасибо, — сказал он и навел бинокль на указанное место.

Это был залитый ярким светом участок перрона, отгороженный от остальных вокзальных сооружений.