не в своей тарелке. По крайней мере, так мне говорили…

— Хан подбирается все ближе и ближе, — сказал Оккинг, — но второй после смерти Никки вообще не высовывается.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Послушай, лейтенант, а Труди случайно не Хан? Она ведь никак не могла раньше быть Бондом?

Оккинг посмотрел на меня как на чокнутого.

— Да откуда мне знать, Одран? Никогда не встречался с этим Бондом. Мы связывались по телефону или по почте. Насколько мне известно, ты — единственный человек, который когда-либо сталкивался с ним лицом к лицу. Вот почему я никак не могу избавиться от подозрительных мыслей. Что-то с тобой не в порядке, Одран, я просто чувствую это.

Со мной что-то не в порядке, вот как?! И это бросает мне в физиономию иностранный агент, получающий чеки от национал-социалистов? Ну ладно… Очень жаль, что лейтенант не сможет даже опознать Хана, если когда-нибудь нам посчастливится его поймать. Я не знал, говорит ли Оккинг правду. Скорее всего, да — какой ему смысл врать мне? Он знал, что занесен в черный список, а может, даже стоит там первым. Кроме того, когда лейтенант сказал мне, что не покинет свой кабинет, он явно не шутил: здесь стояла раскладушка, а на столе — поднос с остатками обеда.

— Единственное, что мы вроде бы знаем точно: оба используют свои модики не только для убийства, но. и чтобы посеять ужас и панику. Кстати, это у них пока получается неплохо, — подытожил я. — Твой наемный убийца… — Оккинг обжег меня взглядом, но, черт побери, правда есть правда! — Твой убийца превратился из Бонда в Хана. А второй, судя по всему, остался прежним. Очень надеюсь, что парень, работающий на русских, убрался домой. Хотелось бы знать точно, по крайней мере одной заботой станет меньше.

— Ага, — хмуро произнес Оккинг.

— Узнал что-нибудь интересное от Труди? Оккинг пожал плечами и взял с подноса кусок сандвича.

— Какое там… Имя, фамилия, прочие формальности.

— Я хочу знать, как она познакомилась с Сейполтом.

Оккинг поднял брови:

— Ну, ну, Одран. Сейполт на прошлой неделе был главной фигурой. Я устало вздохнул:

— До этого я и сам додумался, лейтенант. Труди сказала, что кто-то свел ее с немцем.

— Махмуд.

— Махмуд? Мой друг Махмуд? Тот, который промышлял у Джо-Мамы до перемены пола?

— Точно, он самый.

— Как он оказался замешан в этом деле?

— Пока ты лежал в госпитале, Махмуд получил повышение. Он занял место, оставшееся вакантным пост убийства Абдуллы.

Махмуд. Как быстро ты прошел путь от очаровательной шлюшки, работавшей в греческих клубах, от ничтожного полублатного паразита до современного работорговца, важного человека на службе у Папы… Единственное, что приходит в голову, когда узнаешь о таком повороте судьбы:

«Только у нас в Будайине возможно подобное!» Квартал равных возможностей, дамы и господа!

— Мне надо поговорить с Махмудом, — пробормотал я.

— Тогда встань в очередь. Он обязательно посетит мою обитель, как только ребята его выкурят из логова.

— Расскажешь мне потом, что ты из него вытряс?

Оккинг оскалился:

— Что за вопрос, друг! Разве я не обещал тебе? Разве не обещал Папе, что буду пай-мальчиком? Что- нибудь еще? Все, что угодно, — слушаю и повинуюсь!

Я встал и перегнулся через стол, уставясь ему прямо в глаза.

— Послушай, Оккинг, ты привык смотреть на куски человеческого мяса, разбросанные по квартирам разных приятных людей, а вот меня от такого зрелища сразу выворачивает. — Я показал ему последнюю весточку от нашего общего друга Хана. — Скажи, как мне получить оружие?

— Какое мне дело? — ответил он полушепотом, словно загипнотизированный уставившись на клочок бумаги. Потом поймал мой взгляд и тяжело вздохнул.

Выдвинул нижний ящик стола, извлек оттуда целую коллекцию орудий убийства. Что тебе больше нравится?

Два игломета, парочка статических пистолетов, мощный парализатор и даже здоровенное автоматическое чудовище, стреляющее пулями! Я выбрал маленький игломет «смит-и-вессон» и парализатор «дженерал электрик». Оккинг выбросил на стол коробку боеприпасов: двенадцать игл в обойме, сто обойм в коробке. Я быстро убрал все это в сумку.

— Спасибо.

— Счастлив? Теперь ты чувствуешь себя неуязвимым, Одран?

— А ты чувствуешь себя неуязвимым, Оккинг? С его лица сползла усмешка.

— Как же, черта с два, — сказал он и небрежно махнул рукой, с присущей всем легавым тактичностью намекая, чтобы я убирался вон. Я подчинился, испытывая не больше благодарности, чем обычно.

Когда я выбрался наружу, небо на востоке уже начало темнеть. С минаретов, где были установлены динамики, раздались мелодичные вопли муэдзинов: их голоса, записанные на пленку, разносились по всему городу. Сегодня выдался тяжелый день, мне нужно выпить. Но прежде чем расслабиться за стаканом в каком-нибудь баре, необходимо еще кое-что сделать. Я вошел в отель, поднялся в свой номер, скинул одежду и встал под душ. Четверть часа горячие струи массировали мое тело; я просто ворочался под их яростным напором, словно ягненок на вертеле.

Два-три раза вымыл волосы и лицо. Увы, с бородой придется расстаться: это весьма печально, но необходимо. Я стал умнее и осторожнее, но записка Хана доказывает, что и того, и другого мне все еще явно недостает.

Сначала я коротко остриг свою рыжеватую шевелюру. Так, теперь борода и усы. В последний раз я созерцал свою верхнюю губу лет в четырнадцать-пятнадцать, поэтому, быстро орудуя бритвой, ощутил на мгновение жалость и боль потери. Правда, вскоре мне стало интересно, как я выгляжу без этого украшения мужчины. Спустя пятнадцать минут я полностью ликвидировал бороду, тщательно выскабливая по несколько раз каждый участок, пока лицо и шея не начали гореть и кровь не стала сочиться из порезов, выделявшихся яркими пятнами, на фоне бледной кожи.

Когда я понял, кого напоминаю, лишившись бороды, желание рассматривать себя в зеркало сразу пропало. Я омыл саднящую кожу холодной водой, вытерся. Как бы сейчас хотелось послать подальше Фридландер-Бея и остальную шайку респектабельных бандитов нашего квартала! После этого подвига придется быстро сматываться на свою далекую родину — Алжир, а там провести остаток жизни на пастбище, созерцая, как одно поколение овец сменяет другое…

Я тщательно причесался, потом отправился в спальню, где распаковал одежду из дорогого магазина. Медленно, обдуманно оделся, прокручивая в мозгу возможные варианты действий. Одно я знал точно: что бы ни случилось, я больше никогда не воспользуюсь модулями.

Если потребуется, вставлю любую училку — они просто обогащают меня, не угнетая искусственно созданной личностью мою собственную. Вообще, Великие Детективы, живые логические машины, будь это реальные люди или персонажи какой-нибудь книги, не в силах помочь мне: ни один из них не сталкивался с подобной ситуацией, ни один из них не жил в таком специфическом месте, как Будайин. Тут меня выручат только собственные знания, привычки, сноровка — одним словом, собственные серые клеточки.

Решив вопрос раз и навсегда, я почувствовал немалое облегчение. Наконец-то удалось придумать компромиссный вариант, который я тщетно пытался найти с того самого дня, когда Папа доходчиво объяснил, почему мне захочется вставить розетки в мозг. Я улыбнулся. Что ж, одной проблемой меньше. Пусть она не самая важная, все равно мне стало легче…

Не могу сказать, сколько времени прошло, прежде чем я сумел повязать галстук. Конечно, существовали модели, которые требовалось только застегнуть, но в чопорном магазине, где я приобрел одежду, подобное считали плебейством.