Ричард видел, что Мэралайн расстроила Аврору, и посоветовал ей не обращать внимания на девушку.

– Она ничего собой не представляет. Вообще таких, как она, никто не слушает.

Аврора печально улыбнулась.

– Я думаю, что вы немного наивны. Подобные женщины – да и мужчины тоже – всеми манипулируют.

Он вздернул брови – жест, который напомнил ей Блэклоу.

– Наивен? Я? Осмелюсь вам напомнить, моя деревенская мисс, что я при дворе гораздо дольше, чем вы! Я, можно сказать, родился при дворе и прожил здесь всю жизнь.

Она рассмеялась.

– Всю жизнь, старичок? Пусть вы даже прожили здесь много, много лет, все равно вы наивны.

– Может быть, в одном отношении.

– Ну, хорошо, – согласилась она. Ей не доставляли удовольствия словесные баталии, даже если они велись в шутку; они могли быстро перейти в серьезные разногласия, а ее внимание сейчас занимала Мэралайн. Она уже несколько минут наблюдала за ней.

– Она чувствует, что я гляжу на нее, не так ли?

– Конечно.

– В таком случае я не буду глядеть. – Она пожала плечами и, улыбнувшись, переключила все внимание на Ричарда.

– Спасибо, – шутливо поклонился он. – Теперь мы сможем поговорить как цивилизованные люди, то есть когда ваше лицо будет повернуто в мою сторону.

– Ох, Ричард, – упрекнула его Аврора и шутливо стукнула веером по предплечью. Опираясь на предложенную им руку, они отправились прогуляться.

Сегодня они играли в триктрак, причем Ричард оказался превосходным учителем. После триктрака несколько часов они вместе с другими придворными разгадывали загадки.

Ричард оказался большим умельцем в таком роде занятий и вполголоса поведал Авроре, что научился искусству отгадывания у своей матери.

Подали поздний ужин, состоящий из оленины, зайчатины, куропаток и разварной рыбы. Закончив ужин, Аврора и Ричард, решив поразмяться, прогуливались по большому залу.

Аврора кивнула нескольким знакомым и улыбнулась подмигнувшему ей пожилому джентльмену.

– Вижу, у меня появился соперник, – усмехнулся Ричард.

– Полно вам. Лорд Дэнби, конечно, заигрывает, но едва ли с серьезными намерениями. Думаю, что жениться он не собирается.

– Тем лучше, потому что он похоронил четырех жен, умерших при родах.

– Нет уж, покорно благодарю. Мне совсем не хотелось бы, чтобы такое случилось со мной.

Они остановились у стола с напитками, и Ричард взял для них по бокалу вина. Двинувшись дальше, Аврора искоса взглянула на своего компаньона. Он действительно был красив, забавен и очень, очень внимателен к ней.

– Ричард, можно задать вам один вопрос?

– Разумеется.

– Какую религию вы исповедуете?

Он с удивлением взглянул на нее.

– Естественно, я принадлежу к англиканской церкви. Я протестант.

– Понятно.

– А вы?

– Наверное, тоже. – Она отхлебнула вина, надеясь, что он не обратит внимания на ее ошибку.

– Наверное?

– Моя семья не очень религиозна. Нас с отцом исповедовал свой священник, но отец, уезжая, отказался от его услуг.

Аврора радовалась, что выпуталась из затруднительного положения.

– Почему вы задали такой вопрос? – спросил Ричард.

– Меня кое-что ставит в тупик. Конечно, вам, городскому жителю, меня не понять, – она улыбнулась, – но мы, деревенские, обычно терпимо относимся к другим, особенно к людям другого вероисповедания. К своему большому удивлению, здесь, в Лондоне, особенно при дворе, я заметила ненависть к католикам. Там, откуда я родом, многие люди, которых я знала и любила и которыми восхищалась, принадлежали к этой религии и оставались добропорядочными гражданами, верными слугами королевы, а вовсе не дьяволами, которыми их здесь изображают. Почему католиков так не любят? Что они сделали – или не сделали – чтобы вызвать такое враждебное отношение к себе? – Правда, ей достаточно вспомнить о Мэралайн Чемблет, чтобы понять, что возбудить ненависть можно и не делая ничего плохого.

– Вы выбрали очень трудную тему для разговора, Аврора. – Он вздохнул. – Поистине очень трудную тему.