Джон улыбнулся и попытался не обращать внимания на свое участившееся сердцебиение при виде Авроры.

С противоположной стороны дворика, стоя в тени другого крыла дома, Блэклоу тоже наблюдал и видел, как Джон Максуэлл смотрит из окна на Аврору, гуляющую внизу.

Аврора и кошка гонялись друг за другом: то Аврора мчалась за кошкой, то кошка скачками бежала за ней следом. Наконец она рассмеялась и, взяв кошку на руки, прижала ее к себе и снова села на скамью, тщательно очистив от снега лапки животного.

Максуэлл любовался девочкой. От Блэклоу не укрылось, что молодой учитель влюблен в Аврору. Нужно было пресечь чувство Максуэлла. Надо поговорить с Констанцией, попросить у нее совета. Она, разумеется, скажет, что он просто ревнует.

И вполне возможно, будет права.

Пришла весна и расцвели не только желтые нарциссы, тюльпаны и нежные синие крокусы. За долгие зимние месяцы расцвела и приобрела уверенность в себе, превратившись в маленькую женщину, Аврора. Она утратила подростковую угловатость и, глядя в зеркало, понимала, что красива, вернее, почти красива. По-настоящему красивой она находила Констанцию. Даже одобрительные взгляды Джона Максуэлла не могли ее разубедить.

И все же Аврора была довольна собой, пусть даже временами новые, только что пробудившиеся чувства, сбивали ее с толку. Особенно они овладевали ею всякий раз, когда она видела Джайлза Блэклоу или думала о нем.

Теперь, когда она видела его, ее бросало то в жар, то в холод; когда он случайно прикасался к ней, она вздрагивала и отчаянно краснела. Она не знала, замечал ли он ее реакцию, хотя наверное, замечал, как и любой другой.

Аврора считала, что выглядит дурочкой, но предотвратить свою реакцию на него не могла, а потому смирилась с ней. Кроме того, ни один мужчина не действовал на нее таким образом. Когда в Грейвуд приезжал Джон Максуэлл, она с удовольствием принимала его компанию, но когда его не было, она по нему не скучала, как скучала по Джайлзу Блэклоу.

В середине апреля Аврора отпраздновала свой восемнадцатый день рождения.

Восемнадцатилетие она встретила с мыслями о Джайлзе Блэклоу. Он казался ей волнующим и таинственным и еще более загадочным, чем прежде. Ей хотелось слышать его голос, видеть его... хотелось, чтобы он прикасался к ней. Она несколько недель страдала молча. Он часто снился ей по ночам: его глуховатый, низкий голос, его смех, которым он редко баловал окружающих, его светлые глаза. Днем она без конца думала о нем и частенько не слышала того, что говорил ей собеседник.

Аврора поняла, что больше не может молчать и должна с кем-нибудь поговорить о своем чувстве.

Однажды солнечным весенним днем Констанция и Аврора сидели за рукоделием. Окна, распахнутые настежь, наполняли комнату свежестью. Люси спала на подоконнике, хотя одним приоткрытым глазом с интересом наблюдала за птицами, прыгающими с ветки да ветку на дереве под окном.

Пора поговорить, решила Аврора и открыла рот, чтобы начать, но не смогла. Руки сразу стали холодными, как лед, словно она окунула их в ледяную воду, и она потерла их, чтобы восстановить кровообращение. Не надо трусить, уговаривала она себя. Лучше поговорить сейчас, пока они одни. Она подождала еще несколько минут, потом откашлялась, но так ничего и не сказала.

Констанция взглянула на нее и, увидев серьезное выражение ее лица, отложила иглу.

– Смелее, Аврора. Ты хочешь о чем-то поговорить со мной, не так ли?

Какая догадливая Констанция! Сразу же заметила, что ее что-то беспокоит.

– Вопрос очень важный, Констанция, – начала она, не поднимая головы. – Мне не к кому больше обратиться, не с кем посоветоваться, и я решила обратиться к вам.

– Слушаю тебя.

– У меня есть тайна.

– Вот как?

Аврора взглянула на нее, потому что ей показалось, будто она уловила насмешку в тоне Констанции, но ее лицо оставалось серьезным. «Не говори, не говори!» – кричал внутренний голос, но она уже не могла остановиться. Набрав в грудь побольше воздуха, она заговорила.

– Мне кажется... нет, я знаю, что влюбилась в Джайлза Блэклоу.

Выражение лица Констанции не изменилось. Она и глазом не моргнула. Не услышав ни слова в ответ, Аврора спросила, слышали Констанция ее слова.

– Слышала. И меня не удивило твое признание. По правде говоря, я удивилась бы, если бы рано или поздно ты не призналась в этом. Значит, вот в чем состоит твоя тайна? Так?

Девушка кивнула.

– Я хотела спросить, как мне себя вести, я не знаю. Он меня вообще не замечает и всего лишь выполняет роль моего наставника. Я для него не больше, чем предмет мебели.

Губы Констанции дрогнули в улыбке.

– Уверена, что ты для него значишь больше.

– Что мне делать? – печально спросила Аврора.

– Выброси его из своего сердца, Аврора. Любить его – большая глупость, потому что Джайлз не любит