— Хорошо, я последую твоему совету, — покорно согласилась Мария Медичи. И тут в покои королевы провели Фаусту.

Пардальян не ошибся, когда заявил Вальверу, что Фауста, услышав о выходе герцога Ангулемского из игры, быстро оправится от потрясения. О решении герцога Фаусту известил сам Пардальян, и это действительно явилось для нее тяжелейшим ударом. Но. красавица не отказалась от борьбы. Замыслила ли она новую интригу? Вероятно, да. Сложить оружие Фаусте мешала еще и гордыня: главным своим противником она считала Пардальяна — и ни за что не желала признать его победителем.

Как бы то ни было, сейчас она стояла перед Марией Медичи, готовая к борьбе — жестокой борьбе, в которой обворожительные улыбки и ласковые речи скрывают хитрость и вероломство. Да, Фауста приготовилась к схватке — к схватке с Леонорой. Ведь герцогиня давно уже раскусила Марию Медичи и понимала, что сражаться ей предстоит не столько с королевой, сколько с козырной дамой из ее колоды.

Мария Медичи не блистала умом, но была превосходной актрисой и умела притворяться не хуже, чем Фауста и Леонора. Расставшись с герцогиней полчаса назад, королева встретила ее так, словно они не виделись две недели, и радость Марии Медичи казалась вполне искренней.

Она сразу заговорила о своем сыне, который совершенно незаслуженно обидел бедного маршала д'Анкра, виновного лишь в безграничной преданности королю.

Незаметно наблюдая за Марией Медичи, Фауста поняла, что эта тема действительно волнует ее. Королева обращалась к герцогине с полнейшим доверием, и Фауста решила, что ее собеседница ни о чем не догадывается.

Успокоившись на этот счет, герцогиня принялась утешать королеву и давать ей советы, не переставая заверять в своей преданнейшей дружбе. Визит затянулся сверх всякой меры. У Фаусты было много времени, и она не спешила перейти к тому, что ее действительно занимало. А королева словно не замечала, как летят минуты. Можно было подумать, что она искренне наслаждается беседой с Фаустой. Но в конце концов Мария Медичи сама затронула тему, которая волновала ее не меньше, чем гостью.

— Вы говорили, герцогиня, что хотите меня о чем-то попросить, не так ли? — осведомилась королева с самым благожелательным видом.

— Да, мадам, и вы заранее обещали исполнить мою просьбу, — улыбнулась Фауста.

— Если это в моей власти, — уточнила королева со смехом.

— Это вы уже говорили, мадам, и я вам ответила, что все зависит только от вас, — напомнила Фауста, не переставая улыбаться.

— От своего слова я не отказываюсь, — весело воскликнула Мария Медичи.

— Да и просьба моя пустячная, — легко произнесла герцогиня.

— Жаль, жаль, — покачала головой королева. — Ради нашей дружбы я готова на все. Так что же это за просьба, cara mia!

— Я слышала, мадам, что вы взяли к себе одну девушку, которая продавала в городе цветы… — начала Фауста.

При этом она внимательно наблюдала за королевой и Леонорой. Особенно за Леонорой, которая до сих пор вступала в разговор лишь тогда, когда обращались непосредственно к ней. Но ни Мария Медичи, ни Галигаи ничем себя не выдали. Они даже не переглянулись. Всепроникающий взор Фаусты не смутил королеву, которая продолжала благожелательно улыбаться.

— Девушку, которая продавала цветы? — повторила Мария Медичи, как бы припоминая. И тут же оживилась, спросив совершенно естественным тоном: — Это, верно, твоя подопечная, Леонора?

— Синьора имеет в виду Флоранс? — уточнила Галигаи с самым невинным видом.

— Девушку, о которой я говорю, парижане зовут Ландышем, — пояснила Фауста.

— Значит, вы говорите о Флоранс, — кивнула Леонора. — Похоже, это ее настоящее имя. Она забыла его — а потом вдруг вспомнила. Это она сама мне рассказывала, — улыбнулась Галигаи.

— Вот не знала, — холодно бросила Фауста.

Она решила, что Мария Медичи призвала на помощь Леонору, чтобы переложить на ее плечи всю тяжесть этого трудного разговора. И герцогиня уже приготовилась к борьбе с этой гораздо более опасной противницей. Но Фауста ошиблась. Мария Медичи снова вмешалась в беседу.

— Чего вы хотите от этой крошки, герцогиня? — спокойно спросила королева.

— Я хочу, чтобы вы отдали ее мне, — просто ответила Фауста.

— Отдать ее вам? — повторила Мария Медичи, изображая недоумение.

— Эта девочка не раз приносила мне цветы, — объяснила герцогиня. — Она мне приглянулась. И я пообещала взять ее к себе и позаботиться о ее будущем. Возможно, я поступила легкомысленно. Но я дала слово. А я из тех, кто всегда выполняет свои обещания.

А про себя Фауста подумала:

«Сейчас начнет отнекиваться… Или спрячется за спину „милой Леоноры“.

И снова герцогиня ошиблась. Мария Медичи отнекиваться не стала, а воскликнула:

— Бог ты мой! И только-то, и ничего больше?

У нее был такой изумленный вид, что Фауста невольно ей поверила.

«А вдруг она не подозревает, что это ее дочь? Очень может быть… — пронеслось в голове у красавицы. — Вот Леонора точно знает, иначе не прятала бы девчонку у себя. Знает и молчит, у нее тут свой интерес…»

Подумав так, Фауста сказала с прежней игривостью:

— Я же предупреждала, что просьба у меня пустячная. Значит, договорились. Ваше Величество уступает мне эту девочку?

— Что за вопрос! — пожала плечами Мария Медичи. — Она вам по нраву? Ну, и берите ее без лишних слов. Мне-то что?.. Вот Леонора что-то привязалась к этой крошке! Но Леонора мне послушна. И раз я отдаю вам эту малютку, мадам Галигаи не станет возражать.

Фауста повернулась к Леоноре, и та просто подтвердила:

— Разумеется. Ваше Величество. Я тоже готова для синьоры на все.

— Вот видите… — обрадовалась королева.

— Но с одним условием, — добавила Леонора.

«То-то я смотрю, что слишком все гладко получается…» — подумала Фауста.

— Ну, что ты, Леонора! — воскликнула Мария Медичи. — Как тебе не стыдно?

— Мадам, — улыбнулась Леонора, — условие это самое справедливое и самого естественного свойства.

— Посмотрим, что это за справедливое условие естественного свойства, — проговорила Фауста, слегка нахмурившись.

— Нужно, чтобы Флоранс согласилась последовать за вами, — заявила Леонора с самой обворожительной улыбкой.

— Да это и так понятно! — нетерпеливо воскликнула королева, с упреком глядя на Леонору.

— Действительно, условие справедливое и естественное, — признала Фауста. — У меня и в мыслях не было уводить эту девочку силой. Ее судьбой я займусь только с ее согласия, но никак не против ее воли. Леонора права: надо прежде поговорить с ней.

— Да о чем же тут говорить! Только дурочка отказалась бы от такого счастья, — убежденно заявила королева.

— Ну, дурочкой ее никак не назовешь. Я почти уверена, что она не заставит себя упрашивать, — поддержала ее Леонора с загадочной улыбкой.

— Тем лучше для нее, — сказала успокоенная Фауста.

— Герцогиня, я могу послать за девочкой, и мы сразу все уладим, — предложила Мария Медичи. — Сегодня же ее и заберете.

— Именно об этом я и собиралась попросить, мадам. Даже не знаю, как вас благодарить, — заворковала Фауста.

— Ну, что вы, cara mia! Это такая мелочь, — отмахнулась королева.

Эти слова прозвучали так натурально, что Фауста снова поверила Марии Медичи. А та позвонила в колокольчик и приказала прибежавшему лакею:

— В покоях мадам д'Анкр находится девушка. Приведите ее сюда.