римских берегов и до восточного порта Тир, — сказал Архимед.

— Мы собираемся вести дела с пиратами? — Клеопатра вскинула голову и рассмеялась.

— Ты, кажется, довольна этим, Клеопатра, — промолвил двоюродный брат, поддразнивая ее. — Очевидно, в твоей душе сохранилась романтическая тяга к приключениям.

— Очевидно, — согласилась она. — Что может быть романтичнее, чем царица в изгнании? Разве что царица в изгнании, которая нанимает к себе на службу пиратов.

Архимед потратил много времени, обдумывая план в подробностях. Люди, которых он нанял, начинали жизнь как честные крестьяне и мелкие купцы. Но римляне покорили и разграбили их земли, оставив этих людей нищими и озлобленными. Будучи находчивыми и не желая умирать с голоду, они приобрели корабли и начали погоню за прибылью на свой собственный лад. Поскольку Архимед знал, что из-за неурожая Клеопатре трудно прокормить свое воинство, он нанял пиратов, чтобы они поставляли припасы для армии.

— Я оценила твой план, братец, но кто будет платить за все это?

— Когда твой отец умер, у нас с Аммонием осталось небольшое состояние, которое царь оставил нам, чтобы мы могли вести его дела в Риме. Я привез тебе остаток денег. Аммоний шлет тебе свою любовь.

Какими словами могла Клеопатра отблагодарить его за этот великодушный жест?

— Ведь вы с Аммонием могли оставить эти деньги себе и бросить меня в одиночестве! Что же заставило вас прийти мне на помощь? — Клеопатра почувствовала, как горячие слезы застилают ее взор.

— Что касается меня, сестренка, то меня вела любовь к живым и умершим. А что до Аммония, то он сказал так: «Передай Клеопатре, что я вряд ли стану намного богаче. Быть может, эти деньги нужны ей больше, чем мне».

— Так редко в наши дни можно увидеть, как верность берет верх над жадностью и эгоизмом!

— Твой отец был добр ко мне. Он возвысил меня, дальнего родственника да вдобавок незаконнорожденного, до статуса родича и друга.

— Тогда почему ты оставил службу у нас, когда мы с отцом вернулись из изгнания? Почему мы не видели тебя при дворе так много лет?

Царица изо всех сил пыталась скрыть недовольство, вызванное воспоминаниями о той боли, которую причинило ей исчезновение двоюродного брата из ее жизни. Он ведь даже ни разу не приезжал в гости! Когда она спросила у отца, почему Архимед больше не с ними, Авлет пробормотал: «Он мужчина и должен сам проложить себе дорогу в жизни. Ему нужно получить образование. Он больше не может быть товарищем твоих детских игр».

— Ты действительно не знаешь причин? — спросил Архимед.

— Не знаю. Мне сказали, что ты стал мужчиной и мы больше тебе не нужны.

Он ничего не сказал, лишь окинул Клеопатру долгим взглядом.

— Ты будешь отвечать? Или ты разучился говорить за время своего долгого путешествия?

Архимед спросил у Гефестиона, можно ли ему побеседовать с царицей с глазу на глаз. Потом подвинул свое кресло поближе к креслу Клеопатры.

— Ты думаешь, я уехал по собственной воле?

— Я не знаю, что ты делал по собственной воле, брат.

Клеопатра опустила глаза. Ей не нравилась та дрожь, которую вызывал в потаенных уголках ее души взгляд Архимеда. Она была царицей, и у нее не было времени на посторонние предметы.

— Прости мне то, что я собираюсь поведать, но это правда, и я клянусь тебе в этом. Твой отец не одобрял нашу дружбу. Он отослал меня в афинскую школу изучать стратегию. Когда я закончил обучение, он не позволил мне вернуться домой и принять командование армией, а вместо этого отдал под начало Аммония в Риме.

— Это он тебе сказал?

— Нет, но Аммоний просветил меня. Авлет сказал ему, что ты — последняя надежда Птолемеев и нельзя допустить, чтобы привязанность ко мне разрушила эту надежду.

— Понимаю.

— Я ни за что не покинул бы тебя, Клеопатра, — промолвил Архимед.

Ей показалось, что он хотел взять ее за руку, но он сдержал свой порыв, а она не стала поощрять его.

— Ты привел к нам полезных людей, — произнесла царица холодным официальным тоном, освобождаясь от очарования этих блестящих карих глаз. — Позови их. Я хочу знать, кто они. На сегодняшний день с меня достаточно неожиданностей.

С первого взгляда пират Аполлодор не производил особого впечатления. Он был невысок, с необычайно квадратной фигурой, напоминавшей скорее пень, нежели человеческое тело. Однако манеры у него были такие изысканные, что он казался не разбойником, а человеком благородного происхождения, переодевшимся ради потехи в костюм пирата. Аполлодор низко поклонился царице, словно заправский придворный, и подождал, пока она не приказала ему выпрямиться. Его хитрые, постоянно бегающие глазки были непроницаемо черного цвета, и Клеопатра отнесла это на счет того, что Аполлодор, по его собственным утверждениям, появился на свет в городе Тире, хотя он также называл себя сицилийцем.

Аполлодор объяснил, что по крови он италиец, но италийского гражданства ему не было даровано. Его мать влюбилась в римского солдата, который, помимо всего прочего, обещал увезти ее с собой в Рим. Нечего и говорить, что солдат отбыл прочь вместе со своим легионом и никогда больше не возвращался.

— Я — человек всех стран. Я не принадлежу ни одной из них, но приживаюсь в любой.

— Аполлодор — первостатейный сборщик сведений, — сказал Архимед. — Ему известны все слухи, которые ходят от места рождения его матери до места рождения его отца. Я передаю ему слово, чтобы он рассказал о войне между двумя римскими полководцами.

— Царица, я пересек множество морей и выжженную солнцем пустыню, дабы поведать тебе следующую новость: Помпей наголову разбил Цезаря у македонского города Диррахия.

Как любой опытный рассказчик, он сделал эффектную паузу, чтобы дать царице переварить это сообщение.

— Долгое время казалось, что боги оставили Цезаря. Он и его люди пережили небывало холодную зиму в Греции, отрезанные от запасов продовольствия и нуждаясь буквально во всем, в то время как Помпей и его люди жили подобно царям в изгнании. Цезарь постоянно пытался вызвать Помпея на бой, но тот не желал вступать в военные действия. Он слишком удобно устроился, забирая продовольствие из восточных земель — земель моего народа, которые он завоевал и теперь безжалостно грабил. Наконец Цезарь уготовил Помпею ловушку около Диррахия, но два галльских дезертира из армии Цезаря продали эти сведения Помпею, который сумел отразить нападение Цезаря и разбить его.

Клеопатра собралась с силами, пытаясь сосредоточиться на подробностях рассказа Аполлодора, но не сумела отделаться от мысли о том, как этот неожиданный поворот событий скажется на ее собственном положении. Она посмотрела на Архимеда, но двоюродный брат, судя по всему, был слишком захвачен услышанным и не обратил внимания на царицу.

Аполлодор продолжил:

— Цезарь бежал в Фессалию, где к нему присоединились еще два легиона. Однако армия Помпея по-прежнему превосходит людей Цезаря в соотношении два к одному. Говорят, что воинство Помпея так велико, что даже богам, которые видят все, было бы сложно окинуть взглядом все войско целиком. Теперь Помпей направился в Фессалию, где он, несомненно, покончит с Цезарем.

Клеопатре вспомнились годы детства, когда она трепетала от восторга, слыша доклады о военных действиях, — они всегда звучали так потрясающе! Но никогда они столь напрямую не были связаны с ее собственной судьбой.

— Что же все это означает для нас? — спросила она у Архимеда.

— Друг мой, ты не оставишь нас, чтобы мы могли обсудить наши личные дела? — обратился тот к Аполлодору.

После того как пират вышел, в комнате повисло молчание, которое никто не решался прервать.