— Просто я так обрадовалась, что все закончилось хорошо и Филоктету не пришлось до конца своих дней томиться на острове, что мне захотелось отпраздновать счастливый финал быстрой скачкой по полям.

— Странная логика, — заметил Деметрий.

— Мой дух бунтует. И мне приходится выплескивать чувства наружу.

Как объяснить этому аскету буйство ощущений, которые распирают ее маленькое тело? Как объяснить ему, бледному скелету с холодным сердцем, что она любит свободу и простор так же неистово, как и его занятия? И постоянно разрывается между этими двумя страстями. И все время заключения в дворцовых стенах она рвется на свободу, прочь из плена.

— В эти минуты я не владею собой, — зардевшись, призналась девочка. — Меня гнетут эти угрюмые стены. От них хочется удрать. К моему пони.

— Может, ты предпочла бы изучать великие творения прошлого в конюшне?

— Ты ничего не понял, Деметрий. Ты такой же, как Хармиона. Вами владеет чистый разум.

— Полагаю, все дело в крови, которая течет в твоих жилах, — вздохнул ученый. — Давай присядем на скамейку и отдохнем.

Он подождал, пока Клеопатра плюхнется на грубую скамейку из кипариса, после чего, медленно сложившись в поясе, устроился рядом.

— Какая еще кровь? — осведомилась царевна.

— Женщины твоего рода всегда обожали лошадей. Двести лет назад на Олимпийских играх царица Египта посрамила всех владельцев лошадей. Ее жеребцы были лучшими. Царицу и ее сестру признали первыми наездницами своего времени, к большому недовольству спартанцев, которые даже хотели снять их с соревнований.

— Ты говоришь совсем как Мелеагр, который сходит с ума по истории Птолемеев, — проворчала девочка. — Откуда ты это узнал?

— Я — ученый, чего никогда не скажут о тебе. К сожалению. А ведь ты обладаешь острым умом. Но тебе не дает покоя твой беспокойный дух.

— Ты меня обижаешь, Деметрий. Я хочу быть ученым!

— Благородное желание, — сухо улыбнулся наставник. — Царица-философ! Но боюсь, что твое предназначение — это действия, а не размышления.

— Шпионы дорого стоят, мой повелитель. Аммоний посадил Клеопатру на колени, понимая, что это усилит его позицию и ослабит волю царя. Аммоний был греком средних лет, весьма увесистым и плечистым. Он был одет в наряд из превосходного хлопка и благоухал духами, которые сделали бы честь самому царю. Этот грек сколотил целое состояние на жадности римлян, которым не терпелось наложить лапу на египетские богатства. По особому соглашению с Авлетом Аммоний по сниженным ценам закупал товары — а в Египте правящая семья владела монополией на производство многих вещей. Взамен он поставлял царю обильные сведения о римской знати, которая за деньги щедро делилась с ним информацией.

— А что я могу поделать? Римских сенаторов не подкупишь медяками или дешевыми побрякушками.

— Понимаю, — досадливо поморщился Авлет. — Но стоит ли проявлять излишнюю щедрость?

Клеопатре хотелось, чтобы отец пошел навстречу торговцу. Деметрий уже начал преподавать ей латынь, и девочка мечтала о том времени, когда Аммоний научит ее общению с римлянами — как выуживать у них полезные данные и передавать отцу. Вот тогда рядом с царем будет сидеть она, преданная дочь, а не жена-самозванка, и нашептывать ему в ухо мудрые советы.

— Настают опасные времена, владыка, — прогудел торговец. — Риму очень нужны деньги. Пока он вел постоянные войны по всему миру, его казна истощилась. Запасов зерна не хватает, чтобы прокормить армию. Римлянам необходимы деньги прямо сейчас. Еще немного — и всю империю захлестнут восстания.

— Знаю-знаю, Рим снова протянул жадные руки к сокровищам Египта, — запричитал царь.

— Можно подумать, у нас мало своих несчастий, — фыркнула Теа. — Разве новости из Рима помогут нам, когда горожане будут резать нас в постели? Лучше мы потратим деньги на то, чтобы вызнать день, на который заговорщики назначили покушение.

— Восстание в собственной стране — это важный довод в пользу шпионажа, — медленно и внятно, словно ребенку, пояснил царице Аммоний. — Усмирить непокорных можно только силой.

— Да-да, конечно, — пробормотал царь, изучая список издержек, который предоставил торговец. Теа неодобрительно повела носом в сторону папируса, но читать не стала. — И все-таки денег уходит слишком много.

— Повелитель, ты давно бывал за границей? Ты знаешь, как там все дорого? — зачастил Аммоний и от волнения начал качать Клеопатру на колене, словно младенца. — Думаешь, легко добиться встречи с каким-нибудь сенатором? Нет, хотя он прекрасно знает, что я хочу подбросить ему деньжат. К каждому требуется свой подход. Иногда я целыми днями торчу на Форуме, пока не сталкиваюсь с нужным человеком «чисто случайно».

Царь застонал. Царица отвернулась, давая понять, что не собирается заниматься этими делами. А Клеопатра незаметно перебралась на другое колено Аммония, которое не качалось.

— Говорят, новый союз между Юлией Цезарем, Помпеем и этим богатеем Крассом не за горами. Этот Цезарь не остановится ни перед чем. Необходимо заняться им и его людьми, иначе это может печально закончиться для нас. Если ты заключишь союз с проигрышной партией, то — при всем моем уважении к тебе и пожеланиях здоровья и благополучия — можешь остаться без трона.

Авлет подмахнул расписку и передал писцу, чтобы тот выдал деньги. Аммоний вышел следом за писцом, низко кланяясь царю и радуясь удачной сделке.

— Не знаю, кто быстрее опустошит казну, — проворчал царь, — римляне или мои шпионы в Риме.

Клеопатра вернулась в свою комнату, ее ждал обычный двухчасовый отдых. Считалось, что маленьким царевнам вредно бодрствовать в самое жаркое время суток. Клеопатра редко спала, чаще она просто сидела на постели и читала стихи или играла с собаками, обучая их разным забавным фокусам. Девочка не могла дождаться, когда ей наконец исполнится тринадцать лет и дневной сон заменят на получасовый отдых. Когда царевна пожаловалась Хармионе, что она не младенец и ей не нужно спать так долго, наставница посоветовала девочке, пока возможно, наслаждаться передышкой. Но спать днем Клеопатра все равно не могла. Она лежала на полу, обняв пятнистую борзую по кличке Минерва, и обводила пальцем продолговатые пятна на шкуре собаки.

Царевна знала, что имеет все данные для того, чтобы стать отличным шпионом. Она уже говорила на самых разных языках, включая египетский, который оставался загадкой для всех ее предков. Ее историям, как правдивым, так и выдуманным, верили даже самые закоренелые скептики. В седле она держится так же хорошо, как любой мужчина или ее сестра Береника. Ее не укачивает ни на корабле, ни в колеснице. Последнее, по словам Аммония, было очень важным качеством для шпиона. Царь не жаловал тех, кто подвержен приступам морской болезни. Более того, она обожает приключения. Правда, с нее никогда не спускают глаз, особенно Хармиона, которая без устали твердит об опасностях, поджидающих на улице. Царская семья вынуждена сидеть во дворце. Они боятся. Все, даже Береника, которая целыми днями возится с младшей царевной Арсиноей, обучая ее стрелять из детского лука.

У нее, Клеопатры, больше способностей, чем у них всех, вместе взятых. Какой толк от Береники или Теа в шпионаже? Или перед лицом восставших египтян? Теа разве что примется умолять их о пощаде. Береника будет сражаться и погибнет. И никакой пользы государству они не принесут. То ли дело Клеопатра! Она докажет отцу, что способна на большее, чем самовлюбленная мачеха или злобная сестра. И тогда Авлет поймет, что его дочь — единственная, кто достоин сидеть рядом с ним и править от его имени.

Одногодки Клеопатры, египетские девочки, которые выполняли мелкую работу во дворце, носили белые платья. Эти наряды им выдавали уже во дворце. Вчера царевне стало любопытно, как она смотрелась бы в такой одежде. Она насела на маленькую служанку Секки и долго описывала ей страшные пытки,