матча Пеле должен был принять участие в нескольких церемониях, в частности, быть почетным гостем шумного детского праздника, где он передал бы свою футболку завтрашним футболистам – своим «наследникам». На стадион Пеле должен был ехать в специальном открытом автомобиле, сопровождаемый миллионными колоннами жителей Рио, под грохот «батарей» – оркестров самбы, состоящих из ударных инструментов.
Увы, ничего этого сделано не было. Все провалилось. Точнее говоря, было провалено. За несколько недель до матча министерство просвещения и культуры распространило официальную ноту, в которой говорилось, что торжественные церемонии проводов «откладываются» до того дня, когда Пеле уйдет из футбола совсем, а не только из сборной. На первый взгляд это решение может показаться не лишенным логики, однако нужно быть хорошо знакомым с бразильскими традициями такого рода, с поистине фанатичной национальной склонностью к всевозможным церемониям по любому поводу и без повода (в этой стране даже для сдачи в эксплуатацию обычного городского путепровода устраивается помпезный митинг, завершающийся коктейлем, с участием губернаторов и министров), чтобы понять, сколь бестактной показалась рядовому бразильцу отмена намечавшихся «проводов». Многие бразильские газеты утверждали, что сорвал их Авеланж, рассерженный решением Пеле и оказавший нажим на министерских чиновников. Репортеры, прослышав о министерской ноте, бросились к Пеле, который в это время километрах в двухстах от Сан-Паулу, в маленьком городке Браганса Паулиста, снимался в художественном фильме «Поход» в роли негритянского лидера, борющегося за освобождение своего народа от рабства и расового угнетения.
– Я никогда никого не просил устраивать мне пышные проводы, – сухо заметил Пеле. Это было все, что он сказал по поводу ноты. Но все же было заметно, что Пеле огорчен. Не отменой торжеств, а бестактностью чиновников, пытавшихся испортить ему радостный и грустный миг прощания с торсидой.
В день матча на «Трибуне почета» «Мараканы» не было видно министров и генералов. Рассерженная элита демонстрировала свое негодование. Но народ, хотя и огорченный уходом кумира, нашел в себе силы и такт и воздал ему должное. Трибуны стадиона расцветились трогательными самодельными лозунгами и транспарантами со словами: «Спасибо тебе, Пеле!» И в ту минуту, когда по окончании первого тайма Пеле направился к центру поля, весь стадион в едином порыве встал на ноги, тысячи белых платков появились в руках людей. Гигантское кольцо архибанкады словно снегом покрыло: бразильцы прощались со своим национальным героем, с человеком, который прославил их страну за ее рубежами больше, чем все дипломаты, все правительства и генералы, вместе взятые.
– О-СТА-НЬСЯ! О-СТА-НЬСЯ! О-СТА-НЬСЯ! – гремело над стадионом, пока Пеле бежал вокруг поля, вытирая грязной футболкой слезы, катящиеся по усталому лицу.
Вместо послесловия
В жаркий декабрьский день пришел конец победному сезону 1970 года. Богиня Нике, завершив свои путешествия от Амазонки до памп Рио-Гранде, обрела покой в одном из сейфов бразильского национального банка. Пеле заключил новый контракт с «Сантосом».
Старый Педро, хотя и с трудом, расплатился с долгами и оправился от удара, нанесенного «Лузитании» безрассудным банкетом Зеки и Флавио. Одним словом, год прошел. Еще один год. Можно было со спокойной совестью встретить рождественские праздники и отгулять футбольные каникулы, которые, как всегда кажется, тянутся удивительно долго, хотя на самом деле пролетают быстро. Не успев залечить прошлогодние синяки, футболисты начинают тренировки и товарищеские матчи уже в первой половине января. А потом открывается новый сезон.
В 1971 году он взял старт 31 января. В этот воскресный день в городах и селениях Бразилии состоялись сотни, а может быть – кто это сможет подсчитать? – тысячи футбольных матчей. Я расскажу о двух из них.
Первый приковал внимание всей страны. Он проходил в Сан-Паулу на стадионе «Морумби» – детище Висенте Феолы, – где в матче на кубок «Либертадорес да Америка» встретились прошлогодние чемпион и вице-чемпион страны – «Флуминенсе» и «Палмейрас». На поле вышли мастера, многие из которых неоднократно надевали желтую футболку сборной.
И матч не разочаровал болельщиков. Он доставил наслаждение самым строгим знатокам, самым капризным ценителям этой игры. И когда знаменитый Флавио, занимающий в списке бразильских «голеадоров» второе после Пеле место, забил два «сухих» мяча в ворота «Палмейраса», восторженные зрители приветствовали его бурной овацией.
В этот же самый день и в этот же самый час в ином городе страны встретились в товарищеском матче две другие команды, куда менее знаменитые, но не менее горячо жаждавшие победы. На границе штатов Эспирито-Санто и Минас-Жерайс в маленьком поселке Итарана, который на географической карте кружком означен не всегда, местный клуб «Фламенго» (не путать со знаменитым «Фламенго» из Рио!) принимал на своем поле команду «Ферровиарио» из соседнего поселка Айморес. В этот день в Итаране имел место праздник по случаю вступления в должность местного префекта, и хозяева поля пожелали отметить это выдающееся событие убедительной победой над своим традиционным соперником.
Увы, «мяч круглый, поле ровное», победа ускользала от тех, кто в ней особенно сильно нуждался.
И минут через двадцать после начала встречи счет открыли гости. Подогреваемые разъяренными воплями оскорбленных в своих лучших чувствах болельщиков, футболисты Итараны бросились в ответную атаку. Удар! Другой! В панике разбегаются мирно пасущиеся за воротами «Ферровиарио» козы. Испуганная дворняжка прячется под бричку, на которой изволил пожаловать на стадион местный латифундистпомещик с женой, сыновьями и дочками и женихами дочек. В суматохе у ворот гостей мяч влетел в сетку.
Взвыли болельщики, но судья заколебался: он видел, что нападающий «Фламенго» подправил мяч рукой.
Обе команды бросились к дрогнувшему арбитру.
Он показал рукой: «Штрафной!» «Стало быть, гол не засчитывается?» Тренер команды гостей Ладислау Перейра побежал к судье: он чувствовал, что дело принимает плохой оборот. Он хотел увести своих парней в сторону. Но не успел добежать. Пущенный кемто из толпы кирпич попал ему в голову. Ладислау упал. И словно стая хищных рыб пираний, почуявших запах крови, к нему ринулись сотни болельщиков.
В ход пошли палки, ножи, кулаки. Двое беспомощных полицейских топтались вокруг, пытаясь растащить свалку. Потом как-то неожиданно все бросились в разные стороны. На земле осталось тало Ладислау.
Когда его положили на носилки, он еще дышал. Ктото пытался разыскать доктора, кто-то побежал за машиной. Все это было уже бесполезно. Не приходя в сознание, Ладислау Перейра, футбольный тренер команды «Ферровиарио» из поселка Айморес, скончался.
…Два матча, отразившие все противоречия, будоражащие беспокойный мир бразильского футбола.
