футболе, о реорганизации футбольных команд в сложные бюрократические организмы и превращении футболистов-любителей в наемных рабочих. С течением времени футбольные клубы стали такими же снобистскими, антидемократическими, закрытыми для «человека с улицы» заведениями, как известные своим аристократизмом «лайонс-клубы» или масонские ложи. Ни футболисты, ни тренеры, ни болельщики с архибанкады, платящие за вход на стадион свои жалкие пять крузейро, не участвуют в выборах руководящих органов футбольных клубов, в определении их административно-финансовой политики и даже в решении сугубо футбольных вопросов. Всем этим занимаются «члены клуба» – узкий круг лиц, обладающих специальными дипломами, покупаемыми за весьма солидную сумму. Теоретически любой желающий может стать членом «Ботафого», «Сантоса» или, скажем, «Фламенго». На самом же деле лишь обладатели толстых кошельков и круглых банковских счетов могут позволить себе такую роскошь. Астрономическая цена, выплачиваемая за право вступления в «действительные члены» клуба, надежно ограждает элиту общества от тягостной необходимости видеть в своих прохладных салонах «всяких там» Дамианов, Старых Педро, «весь этот плебс», который ходит на стоячие места стадионов, пускает ракеты, вопит, отмечая голы, плачет после поражений и устраивает свои шумные карнавалы после завоевания титулов и кубков. Профильтрованная таким образом компактная масса коммерсантов и чиновников, спекулянтов недвижимостью и модных портных, директоров крупных газет и преуспевающих дельцов собирается периодически на свои «генеральные ассамблеи», на которых и выбираются руководящие органы клуба, в состав которых и попадают довольно часто субъекты вроде вышеупомянутого сеньора Шисто Тониато: крикливодемагогичные, мещански-мелочные посредственности, обладающие главным, а чаще всего и единственным «достоинством» – тугим кошельком. Кошелек этот нужен для того, чтобы в случае необходимости (а такая необходимость в любом клубе появляется по нескольку раз в сезоне) этот картола мог подкинуть клубу срочный заем из своего кармана. Под солидный процент, разумеется…
Шисто Тониато, помимо кошелька, обладает еще и неудержимым честолюбием. А поскольку его деятельность на ниве мясной коммерции не давала ему возможности попасть на страницы прессы и появиться на экранах телевизоров, он решил использовать в качестве трамплина к известности и славе клуб «Ботафого». Не смущаясь отсутствием хотя бы минимальных познаний в области стратегии, тактики и даже организации футбола, сеньор Тониато принялся весьма ретиво вмешиваться в работу Загало, человека, который более десяти лет служил клубу в качестве футболиста и тренера, принес «Ботафого» серию выдающихся побед в национальных и международных турнирах и стал единственным после Пеле обладателем трех титулов чемпиона мира (два – как футболист и третий – в качестве тренера). В конце концов будучи человеком, не лишенным здравого смысла, Шисто Тониато понял, что только благодаря скандалам и препирательствам с тренером он, Тониато, приобретет столь желаемое «паблисити». Ведь пока все идет хорошо, пока клуб выигрывает, все лавры достаются самому Загало и всем этим мулатам, скачущим со своим мячом по полю. А титанические усилия директора футбольного департамента остаются в тени… И сеньор Тониато засучил рукава.
Сначала он отказался повысить зарплату тренеру после завоевания победы в Мексике. Газеты встали на сторону прославленного руководителя «три-кампеонов»? Неважно. Имя Тониато замелькало сначала в спортивных обозрениях и комментариях, а затем в колонках «светской хроники». Следующим шагом Тониато явилась покупка одного из футболистов в другом клубе без ведома Загало. Легко было представить себе возмущение тренера, который в один прекрасный день вдруг увидел на тренировке фигуру нового игрока, который, как выяснилось тут же, вовсе не был нужен команде и не укладывался в тактические схемы Загало. Когда он попробовал (деликатно, с глазу на глаз) выразить недоумение этим приобретением, Шисто Тониато сухо заметил, что вопросы купли-продажи футболистов не входят в компетенцию тренера. Ему-де следует заниматься руководством команды во время матчей. И только. А формированием команды занимаются чиновники футбольного департамента под мудрым руководством самого Тониато.
Затем чиновник неожиданно назначил одного из своих сотрудников администратором команды, наделив его всеми дисциплинарными правами и вменив ему в обязанность составление режима дня, сроков «концентраций» команды накануне и после матчей и постоянного контроля за деятельностью Загало. Ретивый картола с таким увлечением занялся травлей тренера, что забыл о своих прямых служебных обязанностях, и в течение полугода после чемпионата мира привел кассу клуба в катастрофическое состояние. Дело дошло до того, что футболисты и сам Загало в течение трех месяцев подряд не получали свою зарплату. А остальные служащие клуба, от ночного сторожа до массажиста и прачки, тщетно пытались добиться в декабре выплаты своих более чем скромных окладов за июнь! Взбешенный этой несправедливостью Жаирзиньо обратился с жалобой в трибунал спортивной юстиции, требуя для себя расторжения контракта и права свободного перехода в другой клуб. Разумеется, чиновники трибунала, которые несколько лет назад, не моргнув глазом, дисквалифицировали на два года Гарринчу за «нарушение условий контракта», встали на сторону Тониато и единогласно отвергли претензии Жаирзиньо. Таким образом, спортивная Фемида доказала еще раз, что ее слепота является таким же беспочвенным мифом, как и беспристрастие обычного буржуазного судопроизводства.
Не платя денег футболистам, Тониато тем не менее установил в клубе драконовский дисциплинарный режим. Дело не ограничивалось наказаниями за опоздания на тренировки. Кажется анекдотом, но это действительно так: знаменитый Пауло Цезар, один из героев победы над сборной Англии в Гвадалахаре, был не допущен к тренировке за то, что цвет и фасон его брюк не соответствовали эстетическим концепциям сеньора Тониато. Полузащитник Афонсиньо был выставлен за дверь клуба и лишен возможности тренироваться и играть в течение полугода за то, что он осмелился отпустить бороду! Впрочем, борода в данном случае являлась предлогом: на самом деле чиновник не мог примириться с тем, что Афонсиньо поступил на медицинский факультет университета Рио-де-Жанейро.
Нельзя сказать, что парень требовал для себя в связи с этим каких-то там привилегий! Он не отпрашивался с тренировок, не нарушал режима. Ценой героических усилий он сумел полностью примирить свои занятия на факультете с обязанностями футболиста профессионала. И тем не менее Шисто Тониато вознегодовал.
Потому что Шисто Тониато был глубоко убежден, что настоящий футболист не должен гоняться за какимито дипломами. Даже медицинскими! Это было чуждо сеньору Тониато, может быть, потому, что сам он никакими дипломами не обладал и все же, как видите, добился успеха в жизни: стал богат, занял пост крупного футбольного руководителя, получил власть и могущество, которые дают человеку деньги.
Но вернемся к Загало. На одном из собраний команды вспыхнул конфликт, назревавший уже много месяцев. Несколько ведущих футболистов клуба обратились к Тониато с требованием выплатить задерживаемую за последние месяцы зарплату. Шисто Тониато попытался славировать, отделаться обещаниями, как это бывало уже не раз, стал взывать к тренеру с просьбой «урезонить парней». Загало сухо ответил, что он считает претензии игроков вполне оправданными. Это было последней каплей. Тониато получил долгожданный предлог обвинить тренера в «недисциплинированности». На другой день Загало получил лаконичное извещение о своем увольнении.
Как и следовало ожидать, он обратился в суд.
Не в трибунал спортивной юстиции, в котором заседают единомышленники Шисто Тониато, а в гражданский суд. И, как и следовало ожидать, судья признал Загало правым и обязал клуб «Ботафого» (увы, опятьтаки клуб, а не сам Тониато, оказывался виновником всех бед) выплатить штраф.
Отставка Загало вызвала недоумение не столько в Бразилии, сколько за ее пределами. Зарубежные специалисты отказались понять, как это можно – выгнать тренера, обладающего послужным списком Загало, тренера, одно имя которого гарантирует клубу и в стране и за рубежом престиж, славу и, следовательно, высокие сборы. Ну а для бразильцев катаклизмы, потрясавшие «Ботафого», не казались чем-то из ряда вон выходящим. Достаточно сказать, что в конце 1970 года в большинстве других «больших» клубов Бразилии происходили не менее удивительные перемены и события. В этот раз традиционные в конце сезона отставки тренеров приобрели прямо-таки катастрофический размах. Словно сорвавшись с какой-то невидимой цепи, картолы гнали не только тренеров-неудачников, что еще можно было бы иногда если не оправдать, то понять, по крайней мере. Были выставлены за дверь тренеры, завоевавшие в только что прошедшем сезоне громкие и почетные титулы. Ушел из «Сан-Паулу» знаменитый Зезе Морейра, сделавший эту команду чемпионом штата.
Вслед за ним был уволен из «Васко-да-Гамы» не менее компетентный тренер Тим, который отправился в отставку, завоевав вместе с командой звание чемпиона Рио-де-Жанейро. Буквально через
