венграми в 1954 году, которую попытались выиграть «на крике», на кулаках, забывая о том, что в футболе побеждают ногами.
И головой.
Он говорил о том, что нужно думать не о себе и даже не о команде. Точнее говоря, не только о команде: нужно думать о Бразилии, о семидесяти пяти миллионах негров и белых, мулатов и креолов, которые в эти минуты молятся всевышнему о ниспослании победы. Которые уже двадцать лет мечтают увидеть «Золотую богиню», для которых это было бы единственной радостью. Счастьем. Свершением надежды. И для того чтобы эта мечта стала явью, нужно подчинить все свои мысли и чувства – всего себя! – борьбе. «Поэтому никто не имеет права отныне и впредь отвечать на удары противника по ногам, на подножки, спорить с судьей, подвергая себя риску удаления с поля. Никто не должен падать духом и протестовать, если судья не засчитает забитый нами гол. Нужно не плакать, а забивать следующий. А если понадобится, то и еще один… И если судья засчитает неправильный гол противника, то тоже нужно не раскисать, а ответить на него нашим голом. Или двумя, если потребуется…»
И, может быть, именно потому эти слова оказались столь убедительными, столь весомыми, что сказаны они были не тренером, которому «по штату» положено говорить нечто в этом роде, не начальником команды, которому именно за это идет зарплата, не штатным психологом и не внештатным «пропагандистом», а футболистом. Таким же, как остальные двадцать один. Только чуть опытнее, чуть старше, чуть прозорливее остальных.
И этот чемпионат был выигран бразильцами чисто. По всем статьям. Без единого пятна. И при подавляющем преимуществе в матчах с самыми сильными соперниками, о чем говорит одинаково разгромный счет полуфинального и финального матчей – 5:2. Десять голов, забитых в ворота сборных Франции и Швеции, занявших второе и третье места!
После чемпионата мира 1958 года Диди предпринял самую необъяснимую авантюру в своей жизни: он упросил «Ботафого» продать себя мадридскому «Реалу», где блистали «сверхзвезды» футбола: Ди Стефано, Пушкаш, Хенто. Однако там ему не очень повезло. Бразильская печать утверждает, что ему трудно было ужиться с Ди Стефано, что знаменитый европеец не желал ни с кем делить своей славы, своего места и положения в команде. А превратиться в простого полузащитника, ограниченного обычными задачами, Диди не мог. Недаром его прозвали «Черный принц»!
Спустя некоторое время «Ботафого» сжалился над блудным сыном и выкупил его обратно. Возвращение Диди превратилось в праздник, сопровождавшийся осадой аэропорта болельщиками, иллюминацией здания клуба на улице Женерал Севереано и подписанием нового миллионного контракта. Чемпионат мира 1962 года стал достойным завершением «игровой биографии» Диди, который, правда, еще некоторое время не расставался с мячом, но затем понял, что всему бывает конец. Получив приглашение из Лимы, он поехал туда и стал тренером скромной команды «Спортинг-Кристал», где работал до тех пор, когда руководители перуанского футбола решили пригласить его к руководству сборной команды страны. Перед Диди была поставлена задача, которая на первый взгляд могла бы показаться невыполнимой: классифицировать Перу среди шестнадцати финалистов мексиканского чемпионата мира. Почему невыполнимой? Да потому, что перуанский футбол был в то время совершенно не подготовлен к этому.
Ссылаясь на загадочные рисунки, найденные в поселениях древних индейцев кечуа и изображающие игры с предметами, похожими на мяч, некоторые перуанские историки берут на себя смелость утверждать, что футбол в Перу родился едва ли не раньше, чем в Англии. Даже если это и так, послужной его список отнюдь не был отмечен никакими приметными свершениями. Если еще в доколумбову эпоху древние подданные инкского государства пинали ногами некое подобие резиновых шаров, изготовленных из «дикого» каучука, то в XX веке наследниками индейцев кечуа – перуанцам – довелось лишь однажды вкусить сладость участия в чемпионате мира по футболу, да и то в первом, в 1930 году, когда число участников было столь невелико, что брали, так сказать, всех желающих, невзирая на лица и на умение или неумение играть в футбол. Впрочем, для того чтобы выиграть «Золотую богиню» даже в тот раз, нужно было обладать, помимо энтузиазма, чем-то еще, чем не обладали перуанцы, и их краткое участие в том давнем турнире было отмечено меланхолическим нулем в графе «завоеванные очки» и скандальной дракой, развязанной в первом же матче, проигранном 1:3 румынской команде, которая потеряла одного из защитников. Ему перуанцы сломали ногу. Второй матч, проигранный уругвайцам (0:1), поставил крест на робких надеждах наследников инкских футболистов и положил начало их долгим и бесплодным попыткам пробиться ежели не на вершину футбольного Олимпа, то хотя бы в число шестнадцати финалистов. Именно эта задача и была поставлена перед Диди.
Засучив рукава он взялся за дело, подогреваемый не только обещанными десятками тысяч долларов, но и чисто спортивным азартом: с такой же отвагой (или безумием?!) бросается какой-нибудь искуситель судьбы с обрыва, не зная, найдет ли он глубину или врежется в камень, предательски скрытый под водой.
Нужно было все начинать сначала: показывать, как должен играть центральный защитник, что необходимо делать полузащитникам или вратарю. Нужно было объяснять, почему не следует опаздывать на тренировки и задерживаться по вечерам в баре на углу.
Нужно было говорить о дисциплине и распорядке дня, о питании и умении владеть своими нервами в трудных ситуациях; таких трудных ситуаций предвиделось много: ведь главным соперником перуанцев в отборочной группе стала грозная аргентинская команда, значительно превосходившая их во всех отношениях и всегда ранее выигрывавшая у перуанских команд с подавляющим преимуществом.
Постепенно скуластые парни стали понимать, чего от них хочет этот стройный, спокойный Черный принц. Его прозвали Учителем. И самое высшее удовлетворение он получил после памятного эпизода с Фуэнтесом. Накануне товарищеского матча с Уругваем у Фуэнтеса умер отец. Сборная уже была на режиме «концентрации»: отгороженная от внешнего мира стеной молчания и покоя. Диди сообщили об этом утром. Он сам решил рассказать игроку о постигшем его несчастье. Вошел к нему в комнату, сел рядом с ничего не подозревавшим Фуэнтесом и завел долгий разговор «за жизнь». Он говорил о подобных же случаях, рассказывая о том, как тяжело отражается смерть близких на человеке, как она может выбить из колеи кого угодно, если ты не обладаешь волей, характером… Если ты не настоящий мужчина… И где-то в ходе беседы он сказал парню о смерти отца и сообщил, что Фуэнтес, естественно, освобождается от режима «концентрации» и от предстоящего вечером матча.
Кусая губы, тот отправился на похороны отца.
А вечером вдруг появился на стадионе и попросил, чтобы ему дали возможность сыграть.
Сказать по совести, эта ситуация может показаться какой-то странной. Играть в футбол в день смерти отца?! Трудно залезть в чужую душу. Может быть, Фуэнтесу легче было забыться таким образом?… Я рассказал об этом эпизоде только для того, чтобы показать, как бережно относился к своим питомцам Диди, и упомянуть, что этот случай был переломным в жизни команды. После него авторитет тренера, доверие, вера в него стали абсолютными.
О том, какое значение придавала страна завоеванию путевки в Мексику, свидетельствует тот факт, что накануне первого матча с Аргентиной команду принял в своем дворце президент Перу генерал Веласко Алварадо. Церемония была краткой и волнующей: глава государства собственноручно вручил одиннадцати «титуларес» футболки, в которых они должны были завтра выйти на матч с аргентинцами. «Победить или умереть!» – таков был лозунг. Все понимали, что только выигрыш на своем поле даст какой-то шанс на победу в группе и на путевку в Мексику. И они добились этой победы: впервые в истории сборная Аргентины была повержена перуанцами со счетом 1:0. Потом были новые матчи: и перуанцы и аргентинцы проиграли сборной Боливии в Ла-Пасе и выиграли у нее у себя дома. Эти поражения были запланированы, ибо никто не может надеяться выиграть у боливийцев на их стадионе, расположенном на высоте три с половиной тысячи метров над уровнем моря, на которой человек, приехавший «с равнины», не может не то что играть в футбол, но даже и ходитьто быстрым шагом. И к финальной встрече в БуэносАйресе сборная Перу пришла с двумя очками разницы, вследствие чего ее устраивала ничья.
Ничьей и закончился матч, повергший Аргентину в траур, Перу – в водоворот восторга и окончательно превративший Диди в «идола», в национального героя, в кумира, более обожаемого и почитаемого, чем древние императоры Куско.
Рассказывают, что встреча команды, возвратившейся из Аргентины, превратилась в праздник, каких не помнит история страны. И когда, пробившись сквозь нескончаемые толпы рыдающих от счастья и
