Способ приготовления

Орехи очищают за несколько дней до приготовления блюда, так как это очень кропотливая работа, которая растягивается на долгие часы. Освободив ядра от скорлупы, необходимо также очистить их от пленки. Делать это надо с особой тщательностью, чтобы на орехе не осталось ни кусочка пленки, так как эта пленка, попав при перемолке и перемешивании со сметаной в соус, делает его горьким, сведя на нет все затраченные усилия.

Тита и Ченча заканчивали чистить орехи, расположившись около обеденного стола. Орехи должны были пойти на приготовление перцев-чиле в соусе из орехов и пряностей как основного блюда к завтрашней свадьбе. Домочадцы оставили их одних, под тем или иным предлогом дезертировав из столовой. Только эти две славные героини продолжали из последних сил сражаться с орехами. По правде говоря, Тита не осуждала дезертиров. Они и так помогали ей всю неделю – ей ли было не знать, сколь трудно очистить сто орехов. Единственным существом, которое могло, не выказывая ни малейших признаков усталости, выдержать подобное испытание, конечно, была Матушка Елена.

Она не только могла перечистить корзины орехов за считанные дни, но еще и получала от этого занятия истинное наслаждение.

Давить, крошить, обдирать – были далеко не все ее увлечения. Матушка Елена не замечала, как летит время, стоило ей воссесть на дворе с мешком орехов на коленях. Она не вставала, пока в мешке не оставалось ни единого ореха.

Для нее было бы детской игрой разбить эту тысячу орехов, а им это стоило неимоверных усилий! Данное количество объяснялось просто: при ста орехах на каждые двадцать пять перцев на двести пятьдесят перцев соответственно требуется тысяча. Приглашенных на свадьбу родственников и самых близких друзей оказалось восемьдесят персон. Каждый, буде пожелает, может съесть самое малое три перца. Празднество было чисто семейным, таких давно уже не устраивали, и Тита непременно хотела, чтобы обед был из двадцати блюд. Само собой разумеется, подобный обед не мог обойтись без такого лакомства, как перцы-чиле под соусом из орехов и пряностей, – запоминающееся событие заслуживало этого, какого бы подвига ни стоила очистка стольких орехов и какими бы черными после этого ни были пальцы у Титы. Свадьба заслуживала подобной жертвы, ведь она имела для Титы особое значение. Для Джона – так же. Он был счастлив и с воодушевлением принял самое деятельное участие в подготовке торжественного обеда. Джон последним покинул поле битвы, чтобы немного отдохнуть. Он заслужил это.

Полуживой от усталости, у себя дома он мыл руки в ванной. После очистки стольких орехов у него ныли ногти. Он испытывал большое волнение, но решил поспать. Через несколько часов он породнится с Титой – подумав об этом, он испытал неописуемую радость. Свадьба была назначена на двенадцать часов дня. Придирчивым взглядом он осмотрел висевший на стуле смокинг. Все, необходимое к завтрашнему дню, было тщательно подготовлено, ожидая часа, когда будет красоваться на хозяине. Туфли сверкали, как никогда, галстук-бант, кушак и сорочка были безукоризненны. Ну что же, все в идеальном порядке – он глубоко вздохнул, лег и, едва коснулся головой подушки, крепко заснул.

А Педро метался по своей комнате. Адская ревность разрывала ему сердце. Его бесило, что он должен присутствовать на свадьбе и выносить невыносимое – видеть Титу сидящей рядом с Джоном.

Ну и Джон – у него не кровь в жилах, а кисель-атоле! Знает ведь, что было у него с Титой, и хоть бы бровью повел! Взять нынешний вечер: Тита хотела разжечь огонь и не нашла спичек, – так этот Джон, вечный ухажер, тут же вызвался пособить ей! Если бы только это, так нет! Запалив огонь, он торжественно вручил Тите коробок спичек, взяв ее руки в свои. Что за идиотская выходка – нужны Тите эти глупые подарочки! Это ведь только повод, чтобы на глазах у Педро тискать ее руки. Ишь какие манеры! Но он покажет, что должен делать мужчина, когда по-настоящему любит женщину!.. Схватив пиджак, Педро намерился отыскать Джона, чтобы набить ему морду.

Но в дверях задержался – вот уж пойдут сплетни: свояк Титы дерется с Джоном накануне свадебной церемонии.

Тита не простит ему этого. Он с яростью отбросил пиджак на кровать и стал искать пилюлю от головной боли. Эта боль сторицей усиливалась от шума, производимого на кухне Титой. Заканчивая чистить немногие из оставшихся на столе орехов, Тита думала о сестре. Росаура была бы так рада этой свадьбе. Но бедняжка год назад умерла. Чтя ее память, они объявили, как того требовал религиозный уклад, годичный траур. Смерть настигла ее самым странным образом. В тот день, поужинав, она по своему обыкновению тут же ушла к себе. Тита осталась побеседовать в столовой с Эсперансой. Педро поднялся пожелать Росауре перед сном спокойной ночи. Сидя в столовой, находившейся в удалении от комнат, Тита с Эсперансой ничего не приметили. Поначалу Педро не удивился, услышав, даже при закрытой двери, как его Росаура портит воздух. Однако насторожился, когда один из этих неприятных свистов затянулся дольше обычного, показавшись ему бесконечным. Педро попытался сосредоточиться на книге, которую держал в руках, подумав, что этот протяженный звук никак не может быть продуктом пищеварительных затруднений его супруги. Пол сотрясался, свет замигал. В какой-то момент Педро решил, что громовые залпы свидетельствуют о возобновлении революции, но тут же отринул эту мысль, поскольку к этому времени в