– А вы что скажете, мэтр Тюрлюпен? – обратился шевалье к третьему актеру.

– Я согласен с моими друзьями, – важно откликнулся тот. – Хотя мне все-таки хотелось бы, чтобы вы рассказали нам сюжет пьесы.

– Хорошо! – кивнул Капестан. – Скажите, являетесь ли вы сторонниками Его Величества Людовика Тринадцатого, храни его Господь?

– Разумеется! – воскликнул Тюрлюпен. – Я ненавижу тех негодяев, которые хотят его убить. В наших пьесах мы всегда за слабых и против сильных!

– Прекрасно! – обрадовался шевалье. – Тогда слушайте. В моем фарсе речь идет об одном нахале, который возомнил себя властелином.

Тюрлюпен придвинулся к Капестану и шепнул:

– Гиз?

– Да! – выдохнул тот.

– Это опасно? – деловито осведомился актер.

– Вовсе нет! – заверил его шевалье. – Никакого риска и много славы.

– Только добейтесь для нас привилегии, которые имеют господа из Бургундского отеля[18], а об остальном я позабочусь, – сказал Тюрлюпен, возвращаясь на свое место. Готье-Гаргий и Толстый Гийом пили.

– Пьеса этого господина достойна того, чтобы ее сыграть, – объявил Тюрлюпен.

– Значит, сыграем! – дружно воскликнули актеры. – Когда будет представление?

– Сейчас! – ответил Капестан.

– Ого! Даже не будем разучивать роли? – удивились комедианты.

– Сыграем экспромтом, – решил Тюрлюпен.

– Но где мы возьмем публику? – недоумевали актеры.

Шевалье поднял свою кружку. После того, как все чокнулись, он произнес тост:

– За ваше здоровье, за вашу славу, господа! Вы говорили о публике? У вас будет такая прекрасная публика, о какой вы никогда и не мечтали! На ваш триумф будут взирать миллионы глаз!

– Но где мы найдем такой большой зал? – робко спросил Толстый Гийом.

– Он уже найден, – ответил Капестан. – Нашим залом будет весь Париж! И помните, господа: среди зрителей будет присутствовать одна достойная дама!

– Дама! – оживился Готье-Гаргий. – И что же это за дама?

– Ее имя – История! – воскликнул шевалье. Через несколько минут Капестан, поручив Фан-Лэра заботам трактирщика, вел трех комедиантов к развалинам «Великого Генриха». Там их встретил Коголен. При виде актеров он скорчил недовольную гримасу. «Может, они хотят, чтобы им перепало несколько монет из выигрыша господина шевалье?!» – сердито подумал верный оруженосец.

– Идите за мной! – скомандовал Капестан. – Коголен, ступай вперед и освещай нам дорогу.

С этими словами шевалье достал из кармана ключ и спустился в подвал.

«Отлично. – промелькнуло в голове у Коголена, – вот где мы спрячем наши сокровища.»

Капестан открыл дверь одного из погребов. Подвал был забит старыми плащами, аркебузами, алебардами – словом, вещами, по которым можно сразу узнать королевских гвардейцев. Это было именно то необходимое, что герцог де Роган приготовил для пятидесяти дворян, которые должны были сопровождать Конде до Лувра той ночью, когда наш искатель приключений привел принца к королевскому кабинету.

– Одеваемся, господа, – произнес Капестан, – а то публика уже нервничает!

Через несколько минут Тюрлюпен, Готье-Гаргий, Толстый Гийом и оторопевший Коголен превратились в гвардейцев Капестан облачился в костюм офицера. На левом плече каждого из новоявленных швейцарцев лежала аркебуза, а в. правой руке каждый сжимал алебарду. Шевалье запер дверь погреба, и все пятеро поднялись наверх. Здесь по знаку своего хозяина Коголен открыл дверь комнаты, в которой находится герцог де Гиз…

Заглянув в коморку, Капестан увидел герцога. Гиз был бледен как смерть, Этот человек мечтал о том, что будет править королевством, и вдруг… Шевалье все прочел во взгляде Гиза.

Казалось, герцог вовсе не удивился, увидев Капестана в костюме офицера швейцарской гвардии. Гиз покорно встал между мнимыми швейцарцами, и все шестеро вышли на улицу.

В Париже стояла глухая ночь. Город тонул во мраке. Вдруг перед Капестаном выросла чья-то темная фигура.

– Кто идет? – прокричал зычный голос. Шевалье поднял глаза и вздрогнул. Перед ним чернела громада Бастилии.

– Слуга короля! – ответил молодой человек. Послышался шум шагов. Это приближался офицер.

– Кого вы ведете? – спросил он.

– Пленника Его Величества! – отозвался искатель приключений.

Заскрежетали цепи, и подъемный мост опустился.

– Идемте, монсеньор, – прошептал Капестан Гизу на ухо. – Заключите с королем мир и позвольте ему спокойно царствовать.