Он остановился там, где ров ближе всего подходил к башне. Шевалье тщетно всматривался в окна: ему не удавалось ничего разглядеть. Он приподнялся на цыпочки и замахал руками. И вдруг Капестан вздрогнул. Одно из узких окошек башни отворилось, и оттуда вылетел какой-то белый предмет, упавший прямо рядом с ним.

Какой-то узник попытался с ним связаться! Шевалье поднял предмет, лежавший у его ног. Это была монета, обернутая бумагой. В тот же миг грянули выстрелы. Шевалье увидел, что пули взрыхляют землю в двух шагах от него.

Капестану оставалось лишь одно: пуститься наутек. Разумеется, он не забыл прихватить с собой клочок бумаги. Вскоре шевалье был уже там, где оставил Коголена.

– О Боже! – в ужасе вскричал верный оруженосец. – Господин шевалье! В вас стреляли! Пулями!

– Нет, – спокойно ответил Капестан, разворачивая бумагу. – Это было экю. Видишь, я подобрал кое- что.

И шевалье с усмешкой показал оруженосцу тяжелую серебряную монету. Затем он разгладил смятый листок – и прочел вот что:

«Парижане, на помощь принцу де Конде, который умирает в нищете в камере номер четырнадцать Казначейской башни!»

Шевалье побледнел. Его сердце болезненно сжалось.

– Он умирает! Он в нищете! – прошептал Капестан. – И все это из-за меня! А ведь этот несчастный принц не сделал мне ничего дурного! О, если бы это был Гиз! Герцог де Гиз, который меня оскорбил! Если бы я мог засадить Гиза в камеру номер четырнадцать Казначейской башни!

Однако шевалье понимал: проникнуть в Бастилию ему не удастся.

– Уходим! – внезапно сказал он.

И Капестан с Коголеном отправились на улицу Сен-Антуан. Они уже дошли до ее угла, где возвышался особняк Сен-Мара, как вдруг Коголен прошептал:

– О! Лантерн!

– Лантерн! – в тот же миг завопил чей-то голос. – Лантерн, ко мне! Сюда, мои люди!

Шевалье резко остановился. Крик доносился из кареты, во весь опор мчавшейся по улице. Очевидно, кричавший попал в скверную историю… Тем временем карета поравнялась с Капестаном.

– Ко мне! – продолжал вопить человек. – На помощь Сен-Мару!

– Сен-Мар! – Шевалье не поверил собственным ушам. – О Марион! Наконец-то я смогу отблагодарить тебя! И я сделаю это, пусть даже мне придется поплатиться жизнью!

Капестан бросился к карете и изо всех сил вцепился в упряжь.

– Погоняй, мерзавец! – рявкнул грубый голос.

– Ко мне! – хрипел Сен-Мар.

– Господин де Шеман! – обернувшись назад, крикнул кучер. – На нас напал грабитель!

– Сюда, Коголен! – прогремел шевалье.

Кучер тщетно хлестал лошадей: они замерли и стояли теперь, как вкопанные. Дверца кареты отворилась, и Шеман, выпрыгнув на мостовую, подошел к Капестану. С другой стороны к шевалье спешил Коголен. Голоса маркиза больше не было слышно.

– Прочь, негодяй! – крикнул человек Ришелье. – Пошел вон!

– Сам пошел вон! – ответствовал шевалье.

– Берегитесь! – процедил офицер, поняв, что имеет дело с серьезным противником. – Я выполняю приказ моего господина. Я состою на службе у монсеньора де Ришелье. Мое имя де Шеман.

– Мое имя – Тремазан де Капестан. И я ни у кого не состою на службе, – заявил шевалье.

– Что вам угодно? – злобно спросил де Шеман.

– Мне угодно освободить вашего заключенного! – решительно произнес молодой человек.

Взревев от ярости, Шеман бросился на Капестана. Было очень темно, и противники бились вслепую. Вдруг Шеман выронил шпагу, рухнул на колени, застонал и свалился на бок.

– Может, я его убил? – пробормотал шевалье. – Если бы он не назвал меня негодяем, с ним было бы все в порядке… Впрочем, я сделал это не нарочно.

Капестан присел на корточки и приложил ухо к груди Шемана. Сердце билось… Тогда шевалье перенес поверженного противника на левую сторону улицы, которая была освещена луной. Теперь Капестан увидел рану. Шеман был поражен в бедро. «Травма, конечно, очень неприятная, но не смертельная», – подумал шевалье и облегченно вздохнул. Вдруг он заметил, что за поясом у Шемана находится какая-то бумага. Капестан схватил ее, развернул, бегло прочитал и спокойно спрятал в карман своего камзола. Затем шевалье вернулся к карете. В ней – без сознания, с кляпом во рту – лежал Сен-Мар. Несмотря на то, что была ночь, шевалье сумел разглядеть лицо маркиза. Дело в том, что стало немного светлее…

В то время, как Шеман и Капестан сражались, на Коголена, державшего лошадей, набросился кучер. Это был здоровенный малый, да еще и вооруженный огромным кинжалом. Итак, этот человек кинулся на Коголена и нанес ему страшный удар. Бедняга рухнул, как подкошенный.

– Я разрубил его пополам! – расхохотался великан.

Он нагнулся над поверженным: увы, Коголен не подавал никаких признаков жизни!

В этот момент что-то свалилось кучеру на плечи. Это было какое-то волосатое существо. Длинные