– Смиритесь с этим. Вам придется смириться с правдой.

– Нет никакой правды, не с чем мне смиряться. Все, что он сделал… – Она замолчала. Подвал. Глаза. Руки, прижимающие ее к груди. Черный бархат, а затем нагота. – Нет! – снова затрясла она головой. – Все, что он делал, возможно, так это приносил мне розы. – Она вздрогнула. Черная стена не исчезала. Последовала длинная пауза. Она чувствовала, что Натали смотрит на нее, но решительно отказывалась встретиться с ней взглядом.

Наконец, Натали заговорила:

– Так вот. – Она откашлялась. – Пойдемте. Нечего тянуть. – Она вытащила из кармана голубой шарф – шелковый, обратила внимание Джосс, – взяла фигурки и завернула их в него. Потом двинулась к калитке.

В церкви все еще горел свет. На пороге они остановились. Джосс решительно закрыла за собою дверь. Звук упавшей задвижки эхом пронесся по церкви и замер. Затаив дыхание, она смотрела, как Натали медленно идет по проходу к алтарю. Через несколько шагов она остановилась.

– Джосс? Следуйте со мной.

Джосс заставила себя сдвинуться с места. Ноги дрожали, но она шла за Натали.

– Сдвиньте коврик. – Натали стояла с одной стороны у хоров.

Джосс неохотно послушалась. Перед ними на полу в свете горящих огней, спрятанных за потолочными балками, сверкала бронзовая табличка. Казалось, от изображенной на ней фигурки исходит зловещий холод.

– Смотрите. – Натали показала кончиком ноги. – Все ее символы здесь. Крест вверх ногами. Сразу и не заметишь – это ведь с какой стороны смотреть. И эти кабаллистические знаки? Нам надо их разглядеть.

– Она и в самом деле была колдуньей, настоящей ведьмой, а не бедной женщиной, заигрывающей с магией, – заметила Джосс.

– Точно. Она и в самом деле была настоящей ведьмой. И, как мне кажется, очень умной. Ее, возможно, и подозревали, но никогда не ловили с поличным. Иначе как бы ее здесь похоронили?

– Король ей доверял…

– Не думаю. – Натали разматывала голубой шелковый шарф. Джосс заметила, что руки ее безудержно тряслись. – Он ведь ходил в латах, правильно?

– Не всегда. Иногда в бархатном плаще.

Холод теперь пронизывал их насквозь.

– Вы знаете, что надо делать? – тихо спросила Джосс. Она не сводила глаз с восковых фигурок. Шарф уже лежал на полу.

– Я собираюсь их благословить, а потом разъединить. Затем я растоплю фигурки…

– Нет! – Джосс схватила Натали за руку. – Вы не должны этого делать.

– Почему? – Натали не сводила с нее взгляда.

– Помогите им. Вы должны им помочь, не надо их уничтожать. Они и так достаточно настрадались.

– Он убивал, Джосс.

– Я знаю, знаю, что убивал. Но только потому, что оказался в этой ловушке. Пожалуйста, все зло идет от Маргарет, вы сами сказали. Не уничтожайте их. Мы должны найти способ им помочь.

Обе женщины смотрели на кукол в руках Натали.

– А если он убьет снова?

– Мы можем его остановить. Должен же быть способ. Ведь он не был злым.

Глаза. Голубые. Глаза, полные отчаяния, смотрящие на нее. Руки, обнимающие ее. Ледяные губы, прижавшиеся к ее устам…

– Джосс! Что с вами?

Кэтрин.

Стена в ее голове рассыпалась в пыль.

Он считал, что она – Кэтрин. Он даже не видел ее. Это Кэтрин он обнимал, Кэтрин целовал, ей он приносил розы. Ее мать, бабушка – скольких женщин в этом доме он преследовал, принимая каждую за Кэтрин? Ее трясло.

– Не надо их разъединять. – Она протянула руку. – Оставьте их вместе.

Натали положила фигурки на ее ладонь. Джосс молча наклонилась и подняла шарф. Бережно завернула в него кукол.

– Им здесь не место, – тихо произнесла она.

– Верно.

– Можем мы снять наложенное ею заклятие? – Джосс кивком показала на табличку, вмурованную в пол.

– Попытаться можем. – Натали долго стояла задумавшись. – Церковные ритуалы здесь бесполезны. Нам следует говорить с ней на языке, который она понимает. Играть в ее же игры.

– Колдовство? – Джосс покачала головой.

– Я бы предпочла назвать это сочувствующей магией. Мы должны разорвать связи, которые соединяют ее с ними и с этим местом. Нам надо найти кое-что, чем связать, и кое-что, чем разрезать.

– В ризнице. – Джосс колебалась, глядя на голубой сверток в своей руке, затем положила его на стул в ближайшем ряду. – Я взгляну.

Дверь была отперта. Она зажгла свет и огляделась. В одном углу в относительном порядке были сложены искусственные цветы, которыми украшали церковь. Церковная утварь находилась с другой стороны, у маленькой раковины, недалеко от запертого шкафа, в котором Джеймс Вуд хранил свои книги, сосуды, вино для Причастия и хлеб. Руки Джосс окоченели от холода. Она рылась на полках с цветами, двигая вазы. Наткнувшись на моток прочной проволоки, она стала оглядываться в поисках каких-нибудь ножниц. И нашла их среди мусора, оставшегося после празднования последнего Рождества.

– Вот. – Она протянула проволоку Натали. – Годится?

Натали попыталась найти конец проволоки.

– Так руки замерзли…

– Знаю. Но это только здесь, у могилы, так холодно. В остальной части церкви вполне терпимо.

Натали взглянула на нее.

– Это отток энергии. Она каким-то образом использует тепло. Вот так. – Натали отрезала пару футов проволоки. – Обмотайте этот конец вокруг кукол. А я постараюсь второй конец прикрепить к бронзе, уж не знаю, что у меня получится. – Она встала на колени, держа в пальцах конец проволоки. – Так все стерто. Люди по ней пятьсот лет ходили.

– Похоже, хуже ей от этого не стало, – сердито заметила Джосс. Проволока оказалась жесткой, сгибалась с трудом. – Ну вот, вроде должно держаться.

– Хорошо. Положите их сюда, на ступеньку, а я попытаюсь закрепить другой конец.

– Натали! – Положив кукол, Джосс взглянула в дальний конец церкви. – Посмотрите!

Там снова появился странный туман, сгущавшийся на уровне задних рядов. Он не был таким густым, как в прошлый раз, менее четким, но очертания можно было определить безошибочно.

– Она собирается появиться! – выдохнула Натали. – Милостивый Боже!

– Что нам делать? – Джосс схватилась за горло, где обычно висело маленькое распятие, и с ужасом вспомнила, что сама повесила его на шею Люка.

– Не бойтесь. Вообразите плотную стену света между ней и нами. Помните: она не может причинить вам вред, – быстро и негромко проговорила Натали. Она снова встала на колени, лихорадочно тыкая концом проволоки в бронзу, чтобы прикрепить проволоку к пластинке.

Она слышала, как тяжело и хрипло дышит Джосс.

– Мне их взять?

– Да, осторожно. Не тяните за проволоку, – хрипло произнесла Натали.

Джосс взяла фигурки и встала спиной к алтарю, вытянув вперед руку. Видение стало четче. Можно было легко различить женскую фигуру в длинной юбке на кринолине и в каком-то головном уборе.

– Стой! – Голос Натали внезапно обрел силу. – Ты в доме Господнем. Остановись, пока есть время.

Фигура не колебалась. Она приближалась, плыла к ним, не касаясь пола.