Джосс подняла воротник куртки.

– Мы с Люком только что вернулись из Франции. Мы ездили туда, чтобы повидать Поля Дювиля, второго мужа моей матери. Он отдал мне ее последние дневники. Она в них так и пишет – Эдуард. Ей снится, что он ищет ее повсюду в этом доме. Он не мог добраться до нее во Франции. Затем она сделала странную запись. Мама написала: «Я была так уверена, что она не может преодолевать воды».

– Она?

– Кто не может ходить по воде? Вампир? Мертвец?

– Ведьма? – Голос Натали звучал задумчиво.

– Маргарет де Вер обвинили в колдовстве, в попытке убить короля, – нерешительно продолжала Джосс. – Она мать Кэтрин – той самой, которая, как мы считаем, была любовницей короля. Здесь.

Водяная курочка внезапно взлетела. Шумно разбежалась по листьям лилий, поднялась в воздух и исчезла за живой изгородью.

– Когда я была во Франции, я узнала, что Кэтрин, та самая Кэтрин, которую никто, кроме моей матери, не видел, навестила ее, когда она умирала. Она принесла маме белые розы. Поль сказал, что Кэтрин была любовницей человека, который стал любовником моей матери здесь, в Белхеддоне, и что гнев и ревность Кэтрин были настолько сильны, что она гналась за моей матерью до самой воды. – Джосс невидящими глазами смотрела на озеро. – Я много думала, но ни до чего не додумалась. Разве мы можем считать, что король Англии Эдуард, умерший пятьсот лет назад, был любовником моей матери здесь в Белхеддоне? – Она подняла голову и выдержала взгляд Натали. – Ведь именно это мы и говорим. Но такого не может быть. Просто не может.

– Они оба были одиноки, Джосс. Ваш отец умер. И он, Эдуард, потерял свою Кэтрин.

– Но ведь он мертв! – возмутилась Джосс.

– Он – дух, привязанный к земле, поэтому все еще способен на земные чувства, – мягко проговорила Натали. – Он в состоянии испытывать гнев, страх, горечь – именно эти чувства держат его в вашем доме. Но, возможно, он также ощущает одиночество и даже любовь. Мы этих вещей не понимаем, Джосс, тут работает только наша интуиция. Больше у нас ничего нет.

Джосс снова смотрела в воду. Откуда ни возьмись, всплыло воспоминание. Подвал, лицо, руки…

– Джосс? В чем дело, Джосс? Что случилось? – Натали обняла ее за плечи. – Джосс, вы белее снега. Давайте уйдем отсюда, очень холодно. Нам пора в дом.

– Нет. – Джосс стряхнула руку. Она пыталась думать, вспомнить, уловить ускользающий мираж, химеру на границе ее рассудка, но все уже исчезло, осталась лишь глухая стена и привкус дикой паники.

Натали внимательно наблюдала за ней. Она видела страх и отвращение Джосс, и внезапно ее озарило.

– Милостивый Боже! – прошептала она. – Он и с вами занимался любовью!

– Нет! – Джосс отчаянно затрясла головой. – Нет, ничего подобного. Как это возможно? Это отвратительно! Такого не может быть. Нет! – Она была вне себя. Пробежав несколько шагов по берегу, остановилась. Под теплой курткой, свитером и рубашкой кожа ее была ледяной, она дрожала от холода и отвращения. Еще одно воспоминание. Глаза. Голубые, ласковые, близко к ее лицу, и касание мягкого бархата… Потом все снова исчезло. Она опомнилась и увидела, что стоит вместе с Натали на берегу озера под свинцовым ноябрьским небом.

Пауза затянулась.

– Вы в порядке? – спросила Натали тихо. Она сочувственно смотрела на Джосс.

Джосс слабо улыбнулась.

– Давайте вернемся.

– Ладно, как скажете. – Натали колебалась. – Я могу попытаться поговорить с ним один на один, но лучше, если вы будете со мной. Вы принадлежите этому дому, понимаете. Вы – часть всего этого.

Джосс кивнула. Медленно пошла назад по лужайке, рассматривая высящийся перед ней дом. Он казался на удивление нежилым, окна кабинета закрыты ставнями, шторы в спальне лишь слегка раздвинуты, стекла ничего не отражают, кроме серого неба.

– Дэвид Трегаррон приезжает днем, – наконец сказала она. – Он наш друг и крестный отец Нэда. Он был с Эдгаром Гоуэром, когда того хватил удар. Он изучал историю дома. Кстати, именно он раскопал сведения о Маргарет де Вер.

Натали остановилась как вкопанная.

– А он видит?

Джосс покачала головой.

– Если да, то я об этом не знаю. Он обожает историю и ее романтику. Ну и тайны, разумеется.

– Разумеется. – Ее ответ прозвучал несколько сухо.

– Я попросила его приехать, чтобы точнее узнать, что же случилось в ту ночь с отцом Эдгаром, а еще потому, что он во все это верит. Не то что мой муж, который считает, что я свихнулась. Дэвид верит, что Маргарет де Вер и в самом деле была ведьмой, а не несчастной старушкой, на которую возвели поклеп. Причем ведьмой, практикующей черную магию. Есть бронзовая табличка в церкви с ее именем, вы знаете?

Натали снова остановилась.

– Бронзовая? В церкви?

– Под ковриком перед алтарем.

– Не может быть, чтобы она была там захоронена. Просто памятная табличка.

– А почему бы и нет? Почему ее нельзя было там похоронить?

– Если она ведьма – нельзя.

– Ну конечно. – Джосс задумалась. – Хотите пойти и взглянуть на табличку?

– Сейчас?

– Зачем откладывать? – Джосс жестом показала на церковь. – По крайней мере, можно на некоторое время отложить возвращение в дом.

Когда Джосс ухватилась за тяжелое кольцо, чтобы отодвинуть задвижку, пошел крупный дождь. В церкви было очень темно. Натали остановила ее.

– Подождите, я включу свет.

Джосс пошла вперед, и через несколько секунд вспыхнул свет над алтарем, осветив сводчатый потолок.

– Вот здесь. Видите? – Джосс стояла около коврика. – Натали? – Натали все еще мялась у входа. – В чем дело? – Она наклонилась, чтобы приподнять край коврика.

– Не трогайте! – резко выкрикнула Натали.

Она медленно отошла от двери и пошла по проходу между рядами. Она ощущала исходящее от того места, где стояла Джосс, густое скопление ненависти – как какой-то осязаемый предмет в центре пола.

Когда Натали подошла к Джосс, то почувствовала, что вспотели ладони.

– Ее здесь похоронили, и тот, кто это сделал, поступил против воли церкви; с ней же они похоронили и ее колдовские инструменты, – прошептала она. – Видно, эти люди были очень могущественными или очень влиятельными, чтобы сделать это.

– Они были влиятельной семьей, – пробормотала Джосс. – И близки к королю.

– И то правда, – мрачно согласилась Натали. Она концом сапога подцепила коврик и откинула его, обнаружив изящную бронзовую, филигранную пластинку, вмурованную в пол. – Не припомню, чтобы я когда-нибудь ее видела. И не ощущала. Что-то разбудило зло.

Джосс поморщилась и повела плечами.

– Есть еще одна бронзовая пластинка – маленькая, в стене, там ее дочь Кэтрин.

Натали взглянула на Джосс. Она тоже дрожала. В церкви стоял лютый холод.

– Маргарет обвинили в том, что она околдовала короля и влюбила его в Кетрин, но ведь она потом умерла, Натали? – Внезапно голос Джосс стал резким. – Что это, Натали? Запах дыма?

– Это и есть дым. – Натали смотрела в глубь церкви, в сторону двери, через которую они вошли. Столб дыма с запахом горелых осенних листьев медленно вращался в глубине церкви.

Джосс схватила ее за руку.

– Что это? – прошептала она.