куча бумажной работы, а времени осталось кот наплакал — всего две недели. Кэролайн знала, что нужно хотя бы улучить момент и поездить немного верхом на Черном Красавчике, пока он не стал совсем диким, но она даже этого не успевала сделать.
— Ты очень устала, Сэм? — Кэролайн посмотрела на Саманту с сочувствием.
— Устала? Вы, наверное, шутите? Я же столько лет подряд просидела в конторе за письменным столом! Нет, я не просто устала! Я совершенно разбита! И если бы Джош не стаскивал меня каждый вечер с лошади, я бы, наверное, так и спала в седле.
— Плохо дело.
— Да уж куда хуже!
Они рассмеялись, а мексиканка, прибиравшаяся в доме и готовившая еду, позвала их ужинать. Все было готово.
— О… Что это? — Кэролайн радостно наморщила нос, плетясь в большую кухню, красиво обставленную в деревенском стиле.
— Энчиладас, фаршированный перец, тамалес… Мои любимые блюда. Надеюсь, тебе тоже понравится.
Саманта расплылась в блаженной улыбке.
— После такого денька я и картон готова грызть, лишь бы его было много, и при условии, что потом мне дадут принять ванну и рухнуть в постель.
— Ладно, я это учту, Саманта. Ну, а в остальном как все было? Надеюсь, тебя никто не обижал? — задавая последний вопрос, Кэролайн нахмурилась.
Саманта в ответ помотала головой и снова улыбнулась:
— О нет, все были очень милы.
Однако она чуть заметно запнулась, и Кэролайн моментально обратила на это внимание.
— Все, кроме…
— Никаких «кроме». Я, правда, не думаю, что мы с Тейтом Джорданом станем лучшими друзьями, но он ведет себя вполне прилично. Просто, по — моему, он неодобрительно относится к тем, кто, как он выражается, «катается верхом лишь иногда, от случая к случаю».
Кэролайн усмехнулась.
— Да, пожалуй. Он человек необычный. В некоторых вопросах Тейт рассуждает как хозяин ранчо, но при этом с удовольствием гнет спину, работая не на себя. Он один из последних настоящих ковбоев. Отличный наездник и отличный работник. Это ковбой до мозга костей, который готов умереть за хозяина и сделать что угодно, лишь бы спасти ранчо. Мне повезло, что у меня есть такой работник, и когда- нибудь, — Кэролайн тихонько вздохнула, — он вполне заслуженно встанет на место Билла. Если останется здесь до того времени…
— Ас чего бы ему не остаться? Тут ведь не жизнь, а малина! Вы всегда предоставляли своим работникам гораздо больше удобств, чем в других хозяйствах.
— Да, — Кэролайн задумчиво кивнула. — И всегда сомневалась, что для них это имеет такое уж большое значение. Это ведь странный народ. Они почти все делают из гордости, чтобы не уронить своего достоинства. Они готовы работать задаром, просто из уважения к человеку или потому, что он хорошо с ними обошелся, а от кого‑нибудь другого уйдут, решив, что так надо. Предсказать, как они поступят, совершенно невозможно! Даже Билл непредсказуем. Я никогда точно не знаю, что он сделает в следующую минуту.
— А здорово, наверное, управлять таким ранчо, как ваше!
— Да, это интересное занятие, — улыбнулась Кэролайн. — Очень интересное. — Кэролайн вдруг перехватила взгляд Саманты, устремленный на часы. — Что‑то не так, Сэм?
— О нет, — Саманта словно притихла. — Просто сейчас шесть часов.
— И что? — Кэролайн сразу не поняла, но потом до нее дошло. — Ты про выпуск новостей говоришь?
Саманта кивнула.
— Ты смотришь его каждый вечер?
— Я стараюсь не смотреть. — В глазах Сэм опять засквозила мука. — Но в конце концов не выдерживаю.
— Можешь, тебе и сейчас стоит посмотреть?
— Нет, — Саманта медленно помотала головой.
— Хочешь, я скажу Лусии — Марии, чтобы она принесла сюда телевизор? Она принесет, можешь не сомневаться!
Однако Сэм опять покачала головой:
— Нет, я все равно должна прекратить. — У нее вырвался еле слышный вздох. — И лучше сделать это прямо сейчас.
Это напоминало борьбу с наркоманией. Да, ежевечерняя привычка впиваться взглядом в лицо Джона Тейлора была своего рода наркотиком…
— Я могу тебя чем‑нибудь отвлечь? Может, выпить хочешь? Или посмотришь новости конкурирующей телекомпании? Или пососешь леденец? А хочешь, я разрешу тебе разорвать что‑нибудь в мелкие клочья?
Кэролайн подшучивала над ней, и Саманта наконец рассмеялась. Какая же она прекрасная женщина! Все понимает!
— Ничего, я и так справлюсь с собой, но раз уж вы заговорили о лекарстве… — Саманта поглядела на сидевшую напротив нее за столом Кэролайн; в глазах Сэм читалась огромная мольба… как у девочки, которой до смерти хочется надеть на школьный вечер мамину норковую шубу. В приглушенном свете лампы ее лицо, обрамленное белокурыми волосами, струившимися по плечам, казалось еще моложе, чем обычно. — Мне хотелось бы попросить вас об одолжении.
— О каком? По — моему, ты тут и так можешь получить все, что угодно.
— Нет, не что угодно, — по — детски лукаво усмехнулась Саманта.
— И что же это может быть?
Саманта прошептала два заветных слова:
— Черный Красавчик.
Кэролайн на мгновение задумалась, а потом внезапно расхохоталась.
— Так вот в чем дело! Понятно…
— Тетя Каро… можно?
— Что «можно»? — Кэролайн Лорд царственно откинула назад голову, однако в ее глазах мерцали веселые искорки.
Но Саманту не так‑то легко было сбить с толку.
— Можно мне на нем покататься?
Кэролайн долго не отвечала, ее вдруг охватило волнение.
— А тебе кажется, ты уже готова к этому?
Саманта кивнула, осознавая правоту Джоша, который сказал: «Если ты что‑нибудь заполучишь, то уже из рук не выпустишь».
— Да, — сказала Саманта.
Кэролайн задумчиво посмотрела на нее. Стоя рядом с Биллом у большого окна, она видела, как Сэм въехала во двор. У Сэм в крови любовь к лошадям. Лошади — это как бы часть ее существа, она
— А почему тебе хочется на нем прокатиться? — Кэролайн наклонила голову набок, позабыв про еду.
Когда Саманта вновь заговорила, голос ее звучал тихо — тихо, а глаза смотрели как‑то отстраненно; она позабыла и про выступление своего бывшего мужа, и про женщину, к которой он ушел… Она могла думать сейчас только об ослепительно — прекрасном черном жеребце, стоявшем в конюшне, и о том, как страстно ей хочется ощутить его под собой и поскакать навстречу ветру.
— Я не знаю почему. — Сэм честно поглядела на Кэролайн и улыбнулась: — Просто у меня такое чувство, будто… будто, — она запнулась, и в глазах ее вновь появилась отрешенность, — будто я должна
