– Просто не знаю, что и сказать, – честно признался Билл.

– Я тоже. Я даже не знаю, зачем я тебе об этом говорю – чтобы спросить совета, или просто поставить в известность, или... В общем, не знаю. Кто знает, как все сложится между нами... хотя мы и любим друг друга.

Билл восхищался ее честностью и прямотой. Действительно, все так и есть. Он в нее влюблен, но пока они не знают, перерастет ли это чувство в прочные отношения. У них ведь все только начинается. Они еше ни разу не были близки... хотя эта перспектива очень заманчива. Ребенок же – огромная ответственность. Это оба хорошо понимали.

Мэдди попыталась кое-что объяснить Биллу:

– Всю мою жизнь другие мне говорили, что делать, как поступить. Родители принудили меня оставить Лиззи в роддоме. Бобби Джо заставлял делать аборты. Джек не позволил мне иметь детей, вынудил подвергнуться стерилизации. Потом он запретил мне видеться с Лиззи. Теперь вот нежданно-негаданно явился Энди. И на этот раз я хочу поступить так, как считаю нужным, сделать то, что считаю правильным для себя. Если я откажусь от Энди ради тебя, я, может, потом всю жизнь буду жалеть. С другой стороны, я не хочу терять тебя из-за ребенка... даже не моего собственного. – Она смущенно взглянула на него. – Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Он улыбнулся. Присел рядом с ней на койку, обнял ее за плечи, привлек к себе:

– Понимаю, хотя выражаешься ты довольно путано. Но я вовсе не собираюсь лишать тебя того, что тебе кажется необходимым. Ты меня потом за это возненавидишь. Или почувствуешь себя обделенной, обманутой. Тебя когда-то лишили возможности иметь детей, у вас с Лиззи отняли девятнадцать лет жизни. У меня есть дети, и я не имею права лишать тебя их.

А ведь именно это должен был бы сказать ей Джек семь лет назад, перед тем как они поженились. Но не сказал. Правда, с Джеком вообще все с самого начала складывалось по-иному. Можно сказать, они оба вели себя нечестно по отношению друг к другу. С Биллом же совсем иначе. Во-первых, у него нет ничего общего с Джеком Хантером. И она, Мэдди, сейчас совсем не та женщина, которая семь лет назад выходила замуж за Джека. Кажется, весь мир вокруг изменился вместе с ней.

– С другой стороны, – продолжал Билл, желая быть с ней предельно честным, чтобы в будущем между ними не было недоразумения в этом вопросе, – я не уверен в том, что хочу повернуть время вспять. Приходится взглянуть правде в глаза: я ведь намного старше тебя, Мэдди. В твоем возрасте естественно рожать детей, в моем – нянчить внуков. Нам обоим следует хорошо подумать. Я даже не знаю, справедливо ли это – давать маленькому ребенку отца... моего возраста.

– В этом нет ничего плохого или необычного. Ты прекрасно справишься с ролью отца. Как и с любой другой.

Что за дурацкий разговор, пришло ей в голову. Они ведь еще ни словом не обмолвились о браке.

– Кажется, мы ставим телегу впереди лошади. Ты так не думаешь?

И все же ей необходимо решить, что делать с ребенком. Решить скорее, пока кто-нибудь другой его не усыновил. Тогда вообще не о чем будет говорить. Мэдди знала, что специально искать младенца для усыновления она, конечно, не станет. Но Энди для нее словно перст судьбы.

– Чего ты сама хочешь? Что бы ты сделала, если бы меня вообще не было на свете?

Своим вопросом Билл предельно упростил для нее задачу.

– Усыновила бы ребенка, – не задумываясь ответила Мэдди.

– Так и поступай. Ты не можешь всю жизнь угождать другим, Мэдди. Раньше ты только так и жила. Может быть, я умру завтра или через неделю. Или мы решим, что мы замечательные люди, но нам лучше быть друзьями, чем любовниками. Хотя я очень надеюсь, что этого не произойдет. В общем, прислушайся к своему сердцу, Мэдди. Если у нас с тобой все получится, если мы будем вместе, мы с этим справимся. А там, кто знает, может быть, малолетний партнер для бейсбола окажется мне весьма кстати. Может, это будет как раз самым подходящим для моего возраста.

Слушая Билла, Мэдди поняла, что с каждой минутой любит его все больше. И с ним нельзя было не согласиться. Она не может сейчас отказаться от того, что словно предназначено ей судьбой. Есть же, наверное, какая-то глубокая причина в том, что Господь послал ей не только Билла, но и Лиззи, а теперь еще и Энди.

– А тебе не покажется, что я совсем свихнулась, если я все-таки решу усыновить Энди? Я ведь могу остаться без работы. Джек грозился, что выгонит меня.

– Об этом можешь вообще не думать. Без работы ты не останешься ни дня, даже если он тебя уволит. Неужели ты этого не понимаешь? Вопрос сейчас в другом. Готова ли ты взять на себя заботы о чужом ребенке? Ведь это означает нести бремя ответственности всю жизнь. Вот о чем ты должна очень серьезно подумать.

– Я об этом и думаю.

Билл ведь уже достаточно хорошо ее знает и наверняка понимает, что такое решение дается нелегко.

– Что же до твоего вопроса... Нет, мне не покажется, что ты свихнулась. Я скажу, что ты храбрая женщина. Молодая и энергичная. Достойная, честная, всем сердцем любящая, стремящаяся отдать другим как можно больше своего тепла. Но никак не сумасшедшая.

Больше ей и спрашивать не о чем, поняла Мэдди. Теперь она может принять окончательное решение.

Всю ночь она пролежала без сна, а наутро позвонила в отдел социальной опеки и сказала, что хочет усыновить Энди. Женщина, с которой она уже общалась, поздравила ее и сообщила, что начинает оформлять документы. Этот момент показался Мэдди едва ли не самым волнующим в жизни. Она даже заплакала от радости. Потом позвонила Биллу и Лиззи. Оба порадовались за нее, Конечно, у Билла есть основания для опасений, и она, Мэдди, готова его понять. Но даже ради него она не откажется от своей мечты. Да он этого и не позволит. Просто он пока не может сказать, захочется ли ему в семьдесят лет тренировать бейсбольную команду малолеток. Мэдди же отчаянно надеялась на то, что ее решение принесет счастье им всем, и прежде всего, конечно, маленькому Энди.