рассказали?

– Рассказала. И спросила, почему он скрыл от меня, что уже видел ее. Он ответил, что принял Лиззи за авантюристку, мошенницу. А потом столько всего мне наговорил... Он очень разозлился. Я, конечно, перед ним виновата. Но очень уж я боялась ему сказать. И, похоже, не зря. Теперь он обзывает меня шлюхой... и всякое такое... Грозится уволить. Говорит, что все это его не касается. Но теперь я не отпущу от себя дочь.

– Конечно. Как она выглядит? Такая же красавица, как ее мать?

– Гораздо красивее, Билл, она просто великолепна. А какая добрая, мягкая. У нее никогда не было своего дома, матери. Я столько должна для нее сделать! Джек говорит, что ее ноги не будет в его доме. И еще он очень боится скандала в прессе. Опасается, как бы не пострадал мой имидж.

– А вы? Вы этого не боитесь?

– Нисколько. Я когда-то оступилась. Такое случается в жизни. Думаю, люди меня поймут.

– По-моему, это скорее пойдет на пользу вашему имиджу, если вас это волнует. Но здесь важнее другое. Вообще... это очень трогательная история.

– Это самая счастливая история в моей жизни. Я такого не заслужила.

– Еще как заслужили! Вы рассказали об этом доктору Флауэрс?

– Да, вчера вечером. Она была очень взволнована.

– И неудивительно. Я тоже взволнован. Это действительно настоящий подарок судьбы, и вполне заслуженный. Для вас было бы истинной трагедией прожить всю жизнь без детей. И девочка нуждается в матери.

– Да, она так же счастлива, как и я.

– Кстати, реакция Джека меня нисколько не удивляет. Он ведет себя с вами при любой возможности как настоящий сукин сын. И то, что он вам наговорил, непростительно, Мэдди. Он снова хочет заставить вас почувствовать себя виноватой, чтобы иметь возможность вас подавлять.

Теперь они оба понимали, что для Джека это главный козырь в его отношениях с Мэдди.

Наконец они заказали ленч. Ели и разговаривали. Время пролетело незаметно.

– Что вы собираетесь теперь делать? – с тревогой спросил Билл.

Мэдди знала, что ей предстоит принять несколько важных решений. Лишь некоторые из них связаны с появлением дочери. Ее муж-тиран никуда не денется, значит, надо как-то решать эту проблему.

– Пока не знаю. Наверное, через пару недель поеду в Мемфис повидаться с Лиззи. Я бы хотела перевести ее в колледж.

– Думаю, что смогу вам в этом помочь. Дайте мне знать, когда надумаете.

– Спасибо, Билл. И мне надо что-то решать с Джеком. Он до ужаса боится скандала в бульварной прессе.

– Ну и что? Неужели вас это волнует?

Она задумчиво покачала головой:

– Меня волнует только реакция Джека. Он будет терзать меня.

Жаль, я завтра уезжаю. Может, мне остаться? Только вряд ли я смогу как-нибудь повлиять на его поведение. Единственный выход – вы должны уйти от него.

– Знаю. Но мы с доктором Флауэрс решили, что я еще е готова. Я все-таки многим ему обязана, Билл.

– Доктор Флауэрс тоже так считает?

– Нет, она с этим не согласна. Но она понимает, что я пока не могу уйти.

– Только не тяните слишком долго, Мэдди, Он может по-настоящему испортить вам жизнь. В один прекрасный день словесные попреки перестанут его удовлетворять.

– Доктор Флауэрс считает, что чем независимее я буду держаться, тем агрессивнее он будет себя вести.

– Зачем же вам оставаться с ним в таком случае? Зачем рисковать? Мэдди, вы должны действовать как можно быстрее.

Просто поразительно... Красивая, умная, тонкая женщина, с прекрасной профессией, женщина, которой все завидуют. Любая другая может только мечтать о таком. Для многих женщин Мэдди эталон, символ независимости. Наверняка никто не сомневается в том, что она может найти выход из любой трудной ситуации – у нее для этого есть все возможности. Однако насилие – вещь гораздо более сложная. Мэдди давно это почувствовала и поняла, Билл же только начал понимать. Это словно болото, до краев наполненное чувством вины и страха, оно засасывает человека, парализует его волю, даже волю к собственному спасению. Вот и в этом случае все вокруг считают, что ей ничего не стоит вырваться, освободиться, спастись. Мэдди сознавала: она продвигается вперед, но медленно, мучительно медленно. Однако как бы ни старалась, какие бы усилия ни прилагала, двигаться быстрее она не в состоянии. Главное, ее не покидает чувство, будто она всем обязана Джеку.

Билл молча наблюдал за ней. Он опасался, что Джек может решиться и на физическую расправу. Слава Богу, теперь Мэдди понимает, что происходит. Только все еще слишком напугана для того, чтобы предпринять какие-либо решительные действия. Ей понадобилось восемь лет, чтобы решиться бежать от Бобби Джо. Можно только надеяться, что теперь она не станет терпеть слишком долго.

– Мэдди, вы позвоните мне в имение дочери? Я буду очень за вас тревожиться.

Он действительно в последнее время думал о ней почти постоянно. Не переставая в то же время скорбеть по жене. Он только что закончил книгу о ней, она все еще занимала его мысли, которые, тем не