– И никогда не было?

Теперь у девушки дрожали и губы, в глазах застыло отчаяние. Три года провела она в поисках матери и вот, кажется, снова оказалась в тупике.

– Скажите, у вас никогда не было ребенка? Мое имя Элизабет Тернер, мне девятнадцать лет, я родилась пятнадцатого мая в Гэтлинберге, штат Теннесси. Насколько я знаю, моя мать была родом из Чаттануги. Я расспрашивала всех, кого могла, но выяснила только, что мать родила меня в пятнадцать лет. Кажется, ее звали Мэдлен Бомон, но я в этом не Уверена. Один человек, с которым я разговаривала, сказал, что я очень на нее похожа.

Рука Мэдди медленно оторвалась от кнопки сигнала трети. Она смотрела на девушку, не веря своим ушам.

– А почему вы решили, что я ваша мать?

– Сама не знаю... Просто... вы из Теннесси... я прочитала об этом в одном из интервью... и ваше имя Мэдди, и., я действительно чуть-чуть на вас похожа... и... понимаю, что все это звучит глупо. – По ее щекам текли слезы от нервного перенапряжения и разочарования. – Может, мне просто очень хотелось, чтобы это оказались вы. Я видела вас по телевизору много раз, и вы мне очень нравитесь.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Мэдди пыталась разобраться в происходящем. Что же теперь делать?.. Она не сводила глаз с девушки. Казалось, рушились одна за другой стены, ограды, которые она возводила внутри себя, стены, скрывающие потаенные места ее души, которых она до сих пор избегала касаться. Не позволяла себе этого. То, что происходит сейчас, не должно было случиться. Но теперь ничего не изменишь. Конечно, можно очень быстро покончить с этим. Сказать девушке, что она не Мэдлен Бомон, что в Теннесси полно женщин с таким именем. Можно сказать, что она никогда не бывала в Гэтлинберге, что ей очень жаль, и пожелать девушке всяческих успехов. Можно легко избавиться от этой девушки и никогда больше ее не видеть. Однако Мэдди уже поняла, что не сможет так поступить.

Она молча встала, закрыла дверь офиса и обернулась к посетительнице, утверждавшей, что она и есть тот ребенок, от которого Мэдди отказалась в пятнадцать лет и никогда в жизни не ожидала снова увидеть. Ребенок, по которому она долгое время тосковала и плакала и о котором позже запретила себе даже вспоминать. Джеку она ничего не говорила об этом ребенке. Он знал только о ее абортах.

– Как вы можете доказать, что вы действительно моя дочь?

Ее голос прервался от волнения. Снова вспомнилась вся боль, вся тоска тех дней. После рождения она никогда больше не видела свою дочь. Только один раз держала ее на руках. Эта девушка может быть кем угодно – ребенком медсестры, работавшей тогда в роддоме, или соседской девочкой. Наверняка мечтает сейчас с помощью шантажа выманить у нее деньги. О том, что у Мэдди был ребенок, знают немногие. Слава Богу, ни один из них ее не побеспокоил. Когда-то она очень этого боялась.

– У меня с собой свидетельстве о рождении, – услышала она сдавленный голос девушки, которая уже вынула документ из сумки.

Вместе с маленькой фотографией младенца она протянула его Мэдди. Мэдди смотрела на фотографию, не в силах отвести от нее глаз. Точно такая же, какую дали и ей самой в роддоме. Ее сделали сразу после рождения ребенка. Младенец с красным сморщенным личиком, завернутый в розовую пеленку. Много лет Мэдди хранила фотографию в портмоне, но потом, в конце концов, выбросила из страха, что Джек может ее обнаружить. Бобби Джо знал о ребенке, но его это не интересовало. В то время многие из их знакомых девушек беременели – некоторые в еще более раннем возрасте, а потом оставляли новорожденных, которых усыновляли или удочеряли другие люди. Однако для Мэдди это обстоятельство ее жизни на долгие годы стало самой мрачной тайной.

– Это может быть чей угодно младенец, – холодно произнесла она. – Или вы могли взять эту фотографию у кого-нибудь в том роддоме. Она ничего не доказывает.

– Можно сделать анализ крови. Если вы считаете, что я все-таки могу быть вашей дочерью.

Разумно... Внезапно сердце Мэдди рванулось к этой девушке. Она отважилась на отчаянный шаг, а Мэдди вовсе не облегчает ей эту задачу. Но... эта девица, Элизабет, собирается разрушить всю ее жизнь, заставляет ее взглянуть в лицо тому, что она, Мэдди, давно похоронила в своей душе. И как она скажет об этом Джеку?..

– Присядьте, пожалуйста, на минутку.

Мэдди медленно опустилась в кресло, по-прежнему не сводя глаз с девушки. Ей нестерпимо захотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Они с ее отцом учились в одной школе, только он был постарше. Они даже толком не знал; друг друга, но Мэдди он нравился. Несколько раз во время ссор с Бобби Джо она ходила к нему на свидания. Через три недели после рождения ребенка тот парень погиб в автомобильной катастрофе. Мэдди к тому времени уже отказалась от ребенка. Бобби Джо она так и не сказала, кто отец девочки, но его это не очень волновало.

– Где ты живешь, Элизабет? – Мэдди произнесла это имя очень осторожно, словно все еще не решаясь покориться судьбе. – Как ты сюда добралась?

– В Мемфисе. Приехала автобусом. Я работала с двенадцати лет для того, чтобы скопить денег на поездку. Всегда мечтала найти свою настоящую мать. Отца я тоже пыталась найти, но так и не смогла ничего о нем узнать.

Девушка все еще нервничала, ведь Мэдди ничего определенного ей до сих пор не сказала.

– Твой отец погиб через три недели после твоего рождения. Хороший был парень. Ты немного на него похожа.

Она гораздо больше похожа на нее, теперь Мэдди ясно это видела. Те же черты лица, тот же цвет волос... Теперь от нее будет нелегко отказаться, даже если бы Мэдди этого захотела. Невольно в ее голове возникла мысль о том, каким подарком будет эта история для бульварных изданий.

– А откуда вы о нем знаете?

Элизабет растерянно смотрела на Мэдди, пытаясь сообразить, что это может для нее означать. Кажется, она очень неглупая девочка, только потрясена происходящим, так же как и сама Мэдди.

Мэдди долго молча смотрела на девушку. Вот и исполнилось ее самое сокровенное желание – иметь ребенка. А что, если в конце концов все обернется кошмарным сном, если девица окажется наглой мошенницей? Да нет, вряд ли. Мэдди открыла рот, пытаясь что-то произнести, но вместо слов из ее горла