– Да, она сама мне об этом говорила. – Она повернулась к первой леди. – Я могу надеяться, что все сказанное здесь останется в тайне от публики?
– Да, разумеется.
– Я не сомневаюсь в искренности Дженет, хотя первые же два человека, которым я об этом рассказала, мне не поверили. Это мой муж и коллега, ведущий со мной программы на телестудии.
– Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить проблему преступлений против женщин, – начала миссис Армстронг. – Каковы наиболее эффективные подходы к ее разрешению? И что мы можем сделать? А теперь я хочу предложить вам нечто необычное. Пусть каждый из вас скажет, почему он сегодня здесь, какие причины – профессиональные или личные – привели его сюда. Конечно, если вы настроены об этом говорить. Секретарша не будет записывать. Я думаю, это будет интересно для всех. Если не возражаете, начнем с меня.
Все с молчаливым уважением ждали, пока она снова заговорит, расскажет о том, чего до сих пор не знал никто.
– Мой отец был алкоголиком. Каждую пятницу, после получки, он избивал мать. Они прожили вместе сорок девять лет, пока она не умерла от рака. Для нас, детей, еженедельные избиения стали своего рода ритуалом. Я, трое моих братьев и сестра воспринимали это как неизбежность, как, например, посещения церкви по воскресеньям. Я обычно пряталась в своей комнате, чтобы ничего не слышать. Но все равно слышала. А потом мама плакала у себя в спальне. Но она так и не попыталась уйти от отца, или остановить его, или дать сдачи. Мы с трудом это терпели. Когда мои братья подросли, они тоже стали уходить из дома и напиваться. Старший брат избивал свою жену, средний – трезвенник – стал министром, младший умер в тридцать лет от алкоголизма. У кого-то из вас может возникнуть вопрос, не было ли и у меня проблем с пьянством. Нет, я пью очень мало, мне алкоголь никогда не нравился. Проблема для меня в другом – почему столько женщин в мире терпят побои от своих мужей и не пытаются от них избавиться? Я поклялась себе, что в один прекрасный день займусь этим, сделаю что-нибудь, чтобы изменить положение. Изо дня в день женщин избивают, насилуют, на них нападают на улицах, их убивают мужья, сожители и любовники, а мы принимаем это как должное. Конечно, нам это не нравится, мы скорбим при известии о подобных случаях, особенно если хорошо знали жертву. Но мы ничего не делаем для того, чтобы остановить насилие. Мы не отводим в сторону нацеленный на жертву пистолет, или нож, или замахнувшуюся для удара руку, как я ни разу не остановила отца. Может быть, мы не знаем, как это сделать, а может, нам кажется неудобным лезть в чужую жизнь. И все же хочется надеяться, что нам это небезразлично. Просто не слишком приятно об этом думать. Я надеюсь заставить людей задуматься и начать что-то делать. Давно пора. Я призываю вас помочь мне начать борьбу с насилием над женщинами ради нас самих, в память о моей матери, ради наших дочерей, сестер и подруг. Благодарю вас за то, что вы сегодня здесь, за то, что вы не остались равнодушны к судьбе несчастных женщин, за то, что хотите мне помочь.
В ее глазах стояли слезы. Все долго молчали. История, которую они услышали, была, в общем, не такая уж необычная, но, поведав о сокровенном, Филлис Армстронг предстала перед всеми обычным человеком, таким же, как все.
Врач-психиатр из Детройта рассказала похожую историю, с той лишь разницей, что ее отец, в конце концов, убил мать и отправился за это в тюрьму. Ее же в пятнадцать лет изнасиловал и избил мальчик, с которым она вместе выросла. После этого она стала лесбиянкой, живет с одной женщиной уже четырнадцать лет. Сама она, кажется, оправилась от травм, полученных в детстве, однако ее очень тревожит усиливающаяся тенденция к насилию над женщинами даже в среде лесбиянок, так же как и склонность окружающих закрывать на это глаза.
Не все из собравшихся могли поделиться личным опытом. Двое судей сказали, что их отцы били матерей. Пока они не выросли и не увидели другие семьи, они считали это нормальным. Потом наступила очередь Мэдди. Какой-то момент она колебалась, прежде чем поведать собравшимся свою историю. Ведь она никому еще не рассказывала о своей прежней жизни и сейчас почувствовала себя словно раздетой на людях.
– Думаю, что моя история не слишком отличается от остальных. Я выросла в Чаттануге, штат Теннеси. Мой отец постоянно бил мать. Иногда она давала сдачи, но чаще покорно сносила побои. Как правило, он бил ее под пьяную руку или же когда злился – на нее, или на кого-то еще, или просто на жизнь. Мы были страшно бедны, ему почти никогда не удавалось найти постоянную работу. Он злился на мать и за это. Что бы с ним ни случалось, виновата была она. А когда ее не оказывалось рядом, отец бил меня. Правда, это случалось не часто. Все мое детство прошло в такой обстановке. Я выросла среди потасовок, они, словно знакомая музыка, сопровождали мою жизнь. – Она остановилась перевести дыхание. Осознала, что впервые за много лет в ее речи снова проявился южный выговор. – Больше всего мне хотелось убежать из дома. Я ненавидела отца. Ненавидела постоянные драки между родителями, то, как они относились друг к другу, вообще всю их жизнь. В семнадцать лет я вышла замуж за своего школьного друга, в которого была влюблена. Как только мы поженились, он начал меня бить. Его звали Бобби Джо. Он много пил, не слишком утруждал себя работой. А мне говорил, что я сама во всем виновата. И я ему верила. Он говорил, что, не будь я такой плохой женой, тупой, никчемной, неряхой, ему бы «не понадобилось» меня бить. А так вот «приходится». Однажды он перебил мне обе руки. В другой раз столкнул с лестницы, так что я сломала ногу, Я тогда работала на телевидении в Ноксвилле. Телестудию купил один человек из Техаса, который потом приобрел кабельную телесеть в Вашингтоне и забрал меня с собой. Думаю, эта часть моей жизни всем известна. Человек этот – Джек Хантер. Я оставила обручальное кольцо на кухонном столе, убежала к Джеку на автобусную станцию с сумкой, в которой лежали всего два платья. Я уехала с ним в Вашингтон, получила развод, а через год вышла замуж за Джека. С тех пор ни один мужчина меня пальцем не тронул. Да я бы и не позволила. Мне выпало большое счастье, даже не знаю за что. Джек спас мне жизнь, он сделал меня тем, что я есть сейчас. Если бы не он, может быть, меня уже не было бы в живых. Когда-нибудь ночью Бобби Джо убил бы меня. Столкнул бы с лестницы, так что я сломала бы шею, или избил бы до смерти. А может быть, в конце концов, я и сама захотела бы умереть. Я никогда никому ничего об этом не рассказывала, но сейчас я хочу помочь другим женщинам, которым не так повезло, как мне, тем, кто чувствует себя в западне и которых не ждет никакой Джек Хантер в лимузине, чтобы увезти в другой город, в другую жизнь. Я хочу протянуть им руку. – Ее глаза наполнились слезами. – Мы перед ними в долгу.
– Спасибо, Мэдди, – тихо произнесла Филлис Армстронг.
Последним заговорил Билл Александр. Его история оказалась необычной. Впрочем, Мэдди этого и ожидала.
Он вырос в приличной семье, в Новой Англии Родители любили друг друга и сына. В студенческие годы он познакомился с девушкой, которая стала его женой. Он получил докторскую степень, стал известным политологом. Несколько лет преподавал в Дортмуте, потом в Принстоне и Гарварде. В пятьдесят лет началась его дипломатическая карьера. Он сказал, что у него трое взрослых детей – врач, юрист и банкир. Все трое очень образованные и уважаемые люди. Он вел спокойную, «нормальную» жизнь, как он выразился, временами немного скучную, но, в общем, приносившую удовлетворение.
Колумбия, где он был послом США в последнее время, показалась ему интересным местом, требовавшим недюжинных дипломатических способностей. Политическая ситуация диктовала предельную осторожность. По всей стране процветала торговля наркотиками. Она каким-то причудливым образом переплеталась со
