это означало, что у них остается меньше двух месяцев для принятия решения.

— Как ты думаешь, ты можешь сейчас уснуть?

Она кивнула. У нее уже слипались глаза, и он, наклонившись, поцеловал ее и на цыпочках вышел из комнаты. Он хотел признаться во всем отцу, но не мог из-за Рождества, свадьбы и всего остального, да и Вал умоляла его не делать этого. Если она соберется сделать аборт, то ему придется отвести ее к хорошему врачу, а не в какую-нибудь мерзкую клинику, но он воздерживался от разговоров на эту тему до их возвращения в Лос-Анджелес. Ни к чему еще больше нервировать Вал.

— Марк? — Джессика повернулась к нему в своей постели, когда он уже выходил из комнаты. Своим прощанием они разбудил ее. — В чем дело? — Она села и перевела взгляд с него на свою сестру.

— Я просто зашел посмотреть, как Вал. — Валерия уже заснула, и он не стал возвращаться с порога.

— Что-нибудь случилось?

Джесс, должно быть, ни о чем не догадывается, решил Марк, раз она совершенно не помнит, как Вал весь день страдала от мороженого.

— Она съела что-то, и ей стало плохо.

— Я имею в виду другое.

— Нет, с ней все в порядке. — Но его трясло, когда он вернулся в свою комнату. Джесси что-то почуяла, а он знал, что двойняшки, как говорят, чувствуют, что происходит друг с другом. Только не хватало, чтобы Джесс поделилась своими подозрениями с его отцом или со своей матерью, и все полетит к чертям.

А он хотел сам обо всем позаботиться. Он должен сделать это. Другого выхода нет.

Они вылетели в Лос-Анджелес утром в канун Нового года. Вал была еще слаба, но у нее хватило сил выдержать перелет. Они добрались до дома в четыре часа дня, уставшие, загорелые и довольные путешествием. В последний день Питер в конце концов вышел из оцепенения, и все хорошо провели оставшееся время. Даже Мел. Хотя это вряд ли можно было назвать медовым месяцем. Питер извинился перед ней, когда они летели домой, и она ответила, что все понимает. По крайней мере, она хоть немного отдохнула перед началом работы на новой телестудии в Лос-Анджелесе. Она должна была явиться туда завтра в полдень, в первый день нового года, а в шесть часов вечера ей предстояло выйти в эфир с Полем Стивенсом. Он много лет проработал на студии, и, хотя у него оставались некоторые преданные поклонники, его рейтинг начал падать, и они вводили Мел, чтобы вновь поднять его. Руководство телестудии надеялось, что вместе они составят неотразимый дуэт. Поль был высоким, стройным, голубоглазым, с хорошо поставленным глубоким голосом, и, как показывали опросы, его стиль нравился дамам. Руководители студии знали, что программа выиграет от этого дуэта, и, даже если Стивенс будет не на высоте, Мел выручит его.

Поль Стивенс впервые оказался в роли «утопающего», и он совсем не испытывал восторга от предстоящего сотрудничества с Мел, но и для Мел это был шаг вниз, так как она долгие годы вела программу одна.

Она предполагала, что совместная работа будет унизительна для них обоих и потребует дипломатии.

Питер и Мел решили встретить Новый год дома и выпить шампанского возле камина, а Марк повел Вал и Джесси на пару вечеринок, на которые был приглашен. Мел было приятно, что он захватил и Джесси, хотя той не очень-то хотелось идти, да и Вал еще плохо себя чувствовала. Мел попросила их не задерживаться слишком долго и ехать осторожно, а затем поднялась наверх посмотреть, как там Пам, у которой осталась ночевать ее подруга. Мэт спал в своей постели, положив рядом будильник. Ему, хотелось проснуться в полночь и протрубить в горн, но Мел решила, что ему лучше не просыпаться в полночь. Она сомневалась, стоит ли ей дожидаться возвращения Марка с двойняшками, они с Питером очень устали.

Он уже сидел в постели, просматривая медицинские журналы, а Мел бродила по дому, стараясь внушить себе, что теперь это и ее дом, но до сих пор не чувствовала этого. И тут она вспомнила, увидев фотографии Анны в серебряных рамках. Она начала собирать их. Фотографий оказалось двадцать три, и она решила положить их в шкаф в кабинете Питера, но когда она шла по гостиной с последней стопкой в руках, то увидела в дверях Пам.

— Что вы делаете?

— Убираю некоторые фотографии.

Они обменялись взглядами. И Мел заметила, как напряжена Пам.

— Чьи?

— Твоей мамы, — не колеблясь ответила Мел.

— Верните их на место! — почти прорычала Пам, и Мел увидела, что рядом с ней стоит подруга, оставшаяся ночевать.

— Что ты сказала?

— Я сказала, чтобы вы повесили их обратно. Это дом моей мамы, а не ваш.

Если бы Мел хуже знала девочку, то подумала бы, что та пьяна. Но Пам вся дрожала от злости, стоя в дверях.

— Думаю, мы обсудим это в другой раз, Пам. Когда будем одни. — Мел твердо решила сохранять спокойствие, но почувствовала, что ее тоже начинает трясти.

— Отдайте их мне! — Пам внезапно ринулась к ней, но Мел успела заметить ее приближение, бросила фотографии на стул и схватила Пам за руки, пока та ничего не натворила.

— Иди в свою комнату. Сейчас же! — То же самое она сказала бы и двойняшкам. Но Пам не обратила никакого внимания на ее слова и стала, как безумная, собирать фотографии в рамках, брошенные Мел на стул. Затем, прижав к себе фотографии, она выпрямилась и с гневом уставилась на Мел:

— Я ненавижу вас!

— Ты можешь взять любые фотографии, которые захочешь. Остальные я положила в кабинете твоего отца.

Пам игнорировала ее.

— Это наш дом, наш и моей мамы, и не забывайте этого!

У Мел так и чесались руки ударить ее, но она воздержалась в присутствии ее подруги. Вместо этого она крепко взяла Пам за плечо и повела к двери.

— Сейчас же отправляйся наверх, Пам, или я позвоню родителям твоей подруги, чтобы они забрали ее домой. Понятно?

Пам не произнесла ни слова. Она бросилась наверх с фотографиями матери, и ее смущенная подружка Джоан пошла следом за ней. Мел выключила свет и поднялась в спальню, где Питер продолжал безмятежно читать журналы. Мел долго смотрела на него, чувствуя, что многое из сказанного Пам — правда. Это их дом. Мел даже не позволили привезти в него свою мебель. И в нем повсюду чувствовалось присутствие Анны.

Продолжая дрожать после перепалки с Пам, Мел смотрела на Питера, пока тот не поднял на нее глаза.

— Я хочу, чтобы завтра сняли этот портрет.

— Какой портрет? — Он посмотрел на нее как на безумную, и она была близка к помешательству.

— Портрет твоей бывшей жены, — сквозь зубы процедила она. Питер был потрясен. Возможно, ей в голову ударило шампанское.

— Почему?

— Потому что теперь это мой дом, а не ее. И я хочу, чтобы его убрали. Немедленно! — почти прокричала она.

— Но он написан известным художником. — У Питера тоже начали сдавать нервы. Ее вспышка казалась совершенно беспочвенной, но он ничего не знал о перепалке с Пам.

— Меня совершенно не интересует, кто его написал. Избавься от него. Выброси. Сожги. Подари. Делай с ним что хочешь, но убери его из моей гостиной! — Она готова была разрыдаться, а он смотрел на нее, не веря своим глазам.

— Что с тобой произошло. Мел?

— Что произошло? Что со мной? Ты приводишь меня в дом, где нет ничего моего, где все принадлежит