— Конечно. Ты можешь зайти на студию еще до выпуска в эфир.

— Спасибо, мамочка. — Она медленно выбралась из постели, и ее длинные ноги казались еще длиннее под короткой розовой ночной рубашкой. Мелани вышла из комнаты и направилась ко второй дочери.

Валерия крепко спала, зарывшись в постель, и Мел пришлось несколько раз ласково похлопать ее, чтобы разбудить. В конце концов Мелани стащила с нее одеяло и ухватилась за простыни, только тогда Вал проснулась, сонно позевывая.

— Отстань, Джесс… — Но затем она открыла глаза и вместо сестры увидела Мел. Она была удивлена и смущена, забыв, что мама должна была вернуться. — Как, ты уже здесь?

— Как мило ты меня встречаешь. По последним сведениям, я живу здесь.

Вал сонно ухмыльнулась и повернулась к ней лицом.

— Я забыла, что ты возвращаешься сегодня.

— Ну и что вы собирались делать? Проспать весь день и прогулять уроки? — На самом деле у нее не было оснований волноваться ни за одну из них, хотя Вал иногда оказывалась менее сознательной из двойняшек.

— Прекрасная мысль. В конце концов, занятия уже почти закончились.

— Может быть, еще поучишься пару недель?

— Уф, мам… — Вал попыталась снова заснуть, но Мел принялась щекотать ее. — Перестань! — Девочка вздрогнула от щекотки и села, защищаясь от проворных рук матери. В этот момент в комнату вошла Джессика, бросилась на кровать и помогла Мел встать, а минуту спустя разразился бой подушками, начатый Вал в целях самозащиты, и вскоре все трое лежали на постели, смеющиеся и задыхающиеся, и у Мел бешено колотилось сердце. Что бы она ни делала, куда б ни уезжала, всегда так приятно возвращаться домой к девочкам. Но, как только эта мысль пришла ей в голову, она тотчас вспомнила о Пам и о том, насколько печальна ее жизнь. За завтраком Мел рассказала им о детях Галлама, особенно о Пам, которые растут без матери.

— Ей, наверное, тяжело приходится. — Вал первая высказала сочувствие, но затем сделала гримасу. — А как выглядит ее брат? Клянусь, он симпатичный.

— Вал… — произнесла Джесси с осуждающим взглядом. — Ты больше ни о чем не можешь думать.

— Ну и что? Я уверена, что он симпатичный.

— И что с того? Он живет не здесь. Вполне возможно, что в Лос-Анджелесе много симпатичных парней. Тебе разве не хватает их в Нью-Йорке? — Джессика с раздражением посмотрела на Вал, и это позабавило Мел.

Она обратилась к младшей дочери с вопросом:

— Означает ли это, что ты исчерпала весь запас в Нью-Йорке?

Вал засмеялась:

— Всегда найдется местечко еще одному.

— Не знаю, как ты не путаешь их имена!

— Думаю, она их вообще не запоминает, — быстро добавила Джессика.

Она не одобряла поведение Вал. В этом Джесс больше походила на Мел: независимая, холодная, осторожная, когда дело касалось знакомства с мальчиками — иногда даже слишком осторожная, — и это даже беспокоило Мел. Ее собственный образ жизни явно наложил отпечаток на старшую дочь. Возможно, даже на обеих. Вероятно, именно поэтому Вал стремилась, чтобы рядом с ней всегда был какой-нибудь кавалер. Она не хотела заканчивать жизнь так, как Мел.

— Она постоянно щебечет им и улыбается на переменах в школе, думаю, мальчишек совсем не волнует, что она забывает их имена.

В подобные моменты в ней говорило скорее неодобрение, чем зависть, и Мел понимала это. Страсть Вал к противоположному полу казалась Джесс банальной, у нее проявлялась склонность к интеллектуальным или научным проблемам, но и у нее хватало друзей среди ребят, о чем ей осторожно напомнила Мел, когда Вал пошла собирать учебники в школу.

— Я знаю. Но она ведет себя совершенно неразумно. Она только об этом и думает, мам.

— Через несколько лет у нее это пройдет.

— Возможно. — Джесси пожала плечами. Затем обе девочки поспешили в школу на Девяносто первую улицу, в десяти кварталах от их дома, а Мелани осталась одна. Ей надо было привести в порядок свои мысли и распаковать багаж, пораньше прийти на студию, просмотреть свои записи. Но, как только она вышла из- под душа, зазвонил телефон, и, не успев вытереться, она сняла трубку. Звонил Грант, и она улыбнулась, услышав его голос.

— Так ты вернулась. А то я уже начал думать, что ты уехала навсегда.

— Все не столь трагично. Хотя последний день оказался весьма драматичным, но совсем в ином смысле. У них появился донор для чуть живой пациентки, и я не улетела, а вернулась в больницу на операцию.

— Твой желудок явно крепче моего.

— Я в этом не уверена, но зрелище было захватывающим. — И вновь перед ней мелькнул образ Питера. — И вообще поездка удалась, а как дела у тебя?

— Без изменений. Я несколько раз звонил твоим девочкам, они прекрасно справлялись без тебя. Боюсь, что мне не угнаться за их стилем жизни.

— Мне тоже. Но ты молодец, что звонил.

— Я же обещал тебе. — В его голосе чувствовалась радость, и ей тоже было приятно услышать его. — Как там та малышка?

— Великолепно. В последний раз, когда я видела ее в больнице, она выглядела так, как будто заново родилась. Это просто изумительно. Грант.

— А доктор, который совершил это чудо? Он тоже оказался изумительным? — Казалось, Грант уже догадался о ее чувствах, но глупо откровенничать с ним.

Она уже не в том возрасте. Неожиданное увлечение вроде этого лучше предоставить Вал.

— Он оказался интересным человеком.

— И все? Один из самых выдающихся кардиохирургов в стране, и ты можешь сказать только это? — Затем он вдруг усмехнулся. — Или это означает нечто большее?

— Ничего. Просто я провела несколько насыщенных дней. — Ей хотелось сохранить свои чувства к Питеру Галламу втайне. Ни к чему делиться ими с кем-либо, даже с Грантом. Скорее всего она больше никогда не увидится с ним, так что лучше ничего не рассказывать.

— Хорошо, когда придешь в себя, позвони, и мы сходим куда-нибудь пропустить по стаканчику.

— Договорились. — Но пока ей этого совсем не хотелось. Она витала в собственных мыслях, и ей еще не хотелось спускаться с облаков на землю.

— Увидимся позже, детка. — И добавил, немного помолчав:

— Я рад, что ты вернулась.

— Спасибо, я тоже. — Но это была ложь. На сей раз даже радость возвращения в Нью-Йорк не утешала ее.

Выходя из дома, она взглянула на часы и увидела, что уже одиннадцать. Питер, наверное, в операционной. И вдруг у нее появилось неудержимое желание позвонить в больницу, спросить, как там Мари, но ей пора было возвращаться к собственной работе. Она не могла воспринимать все их проблемы как свои собственные. Сердце Мари, дети Питера, одинокая жизнь Пам, маленький Мэтью с огромными голубыми глазами, внезапно ее ужасно потянуло к ним. Но, решительно выбросив из головы навязчивые мысли, она схватила такси и поехала в центр, глядя на город, который любила. А люди спешили в метро, ловили такси, вбегали или выбегали из небоскребов, торопясь на работу. Мел почувствовала себя в своей стихии, входя в редакцию новостей с радостной улыбкой, несмотря на почти бессонную ночь.

— Что с тобой? — прорычал ей редактор новостей, пробегая мимо с двумя коробками с пленкой.

— Радуюсь, что вернулась.

Он покачал головой и пробормотал, исчезая:

— Глупо.

На своем столе она нашла стопку писем, пометок, кратких записей важнейших событий, которые произошли в ее отсутствие, и пошла на некоторое время в зал посмотреть на поступающие по телетайпу новости. Землетрясение в Бразилии, наводнение в Италии, унесшее сто шестьдесят четыре человеческие