ее вниз. — Наверное, я старею. — Она печально улыбнулась, пока они ждали такси. — Странно, что я так устала.

— Вы просто расслабились. Иногда такое случается и с нами. Я пока еще держусь.

— Что вы будете делать?

— Постараюсь поспать несколько часов, если это удастся. Вчера вечером после звонка вам я позвонил секретарше, чтобы она отменила прием пациентов.

Утром меня в больнице подменит кто-нибудь из моих коллег, а я сделаю обход во второй половине дня. — Но она знала, что он тоже валится с ног, хотя и не подает виду. Питер казался таким же энергичным и оживленным, как несколько часов назад. Он нежно взглянул на нее, усаживая в такси. — Когда вы улетаете в Нью-Йорк?

— Я должна вернуться сегодня ночью. Мне не разрешат остаться еще на день.

Он кивнул, радуясь, что поймал ее вчера вечером.

— В любом случае вам тут больше нечего снимать, Мел. Теперь мы будем наблюдать за ней, подбирать необходимые дозы лекарств. Все самое интересное вы видели сегодня ночью.

Она вновь посмотрела ему в глаза:

— Спасибо, что разрешили нам присутствовать на операции.

— Мне было приятно, что вы рядом. Теперь поезжайте и поспите.

Он назвал водителю свой адрес и закрыл дверцу, и такси исчезло в потоке машин Лос-Анджелеса и направилось в сторону Бел-Эра. Глядя вслед, он вдруг обрадовался, что она еще здесь и что через несколько часов он снова увидит ее. Он, как и Мел, был в некотором замешательстве от своих чувств. Но что-то он испытывал по отношению к ней. Это уж точно.

Миссис Хан уже поджидала ее, стоя у окна на Бед-Эре, и, сухо поздоровавшись, повела наверх в комнату для гостей. Мел поблагодарила ее и огляделась, умирая от голода и усталости, мечтая о горячей ванне, но слишком утомленная, не в силах что-либо делать. Она уронила портфель и сумку возле постели, подумав, найдет ли свой чемодан в Нью-Йорке, но в данный момент ее это не очень-то волновало. Она прилегла на кровать полностью одетой и стала уже засыпать, думая о Питере и о Мари, когда услышала тихий стук в дверь. Она с удивлением повернулась и с трудом приоткрыла глаза.

— Да?

Вошла миссис Хан с маленьким плетеным подносом.

— Доктор сказал, что вы должны поесть.

Она почувствовала себя в роли его пациентки, взглянув на тарелку с дымящейся яичницей и поджаренным хлебом и на чашку с горячим шоколадом, запах которого еще с порога донесся до нее.

— Я не принесла вам кофе, чтобы вы могли заснуть.

— Большое спасибо. — Мел смутилась, что ей прислуживают, но еда показалась ей восхитительной, и она села на край постели в мятом жакете и юбке, с растрепанными волосами. Не сказав больше ни слова, миссис Хан поставила поднос на маленький столик возле кровати и снова вышла из комнаты.

У Мел внезапно прорезался волчий аппетит, и она с жадностью набросилась на яичницу с хлебом. В это время наверху послышались тихие шаги, и она подумала, что это Мэтью или Пам собираются в школу.

Но у нее не было сил подняться наверх и поздороваться с ними. Она выпила горячий шоколад с остатками хлеба и снова легла, насытившаяся, измученная, довольная своей ночной работой, а когда проснулась, было уже три часа. Она с ужасом взглянула на часы, вскочила с постели, но вдруг осознала, что ей некуда идти. У нее мелькнула мысль, что подумает миссис Хан о том, что она проспала весь день, что в любую минуту дети вернутся домой. Они собирались в школу, когда она уснула. А затем, пройдясь по комнате, она забеспокоилась, как дела у Мари, ведь прошло уже семь часов. Мел увидела телефон на столе в другом конце комнаты и пошла к нему в чулках, глядя на свою измятую одежду. Она набрала номер больницы, попросила соединить ее с кардиологическим отделением, а затем с самим Питером, но женщина ответила, что не может позвать его к телефону, и Мелани подумала, что, может быть, он тоже спит.

— Я звоню, чтобы узнать о самочувствии Мари Дюпре, которой сделали пересадку сердца. — На другом конце молчали. — Это звонит Мелани Адамс.

Я была в операционной прошлой ночью. — Но больше ей ничего не надо было говорить. В больнице все знали, кто она такая и что она делала репортаж о Питере Галламе и Патти Лу Джонс.

— Минутку, пожалуйста, — четко проговорили на том конце и положили трубку, а через мгновение она услышала знакомый голос.

— Вы проснулись?

— Кажется, да. И в ужасе оттого, что проспала весь день.

— Ерунда. Вам это было необходимо. Вы чуть не отключились, когда уезжали отсюда. Миссис Хан дала вам что-нибудь поесть?

— Конечно. Это самая лучшая гостиница в городе. — Она улыбнулась, оглядывая уютную, прекрасно обставленную комнату, и подумала, что все здесь обустроено Анной. — Как Мари?

— С ней все прекрасно. — У него был довольный голос. — Прошлой ночью у меня не было времени объяснить вам, но мы использовали новую технику, и это сработало. Потом я вкратце поясню, но пока достаточно сказать, что до сих пор все идет хорошо. Во всяком случае, мы можем не беспокоиться, что произойдет отторжение по крайней мере в течение недели.

— Она давно вне опасности?

— Некоторое время. — И Мел знала, что и на всю оставшуюся жизнь. — Мы думаем, что с ней все будет хорошо. Она отвечает всем критериям потенциального успеха.

— Надеюсь, что она не подведет.

— Мы тоже.

Ее опять поразило, как мало должного он воздает себе, и она не могла вновь не восхититься им.

— Вам удалось поспать?

— Немного, — уклончиво произнес он. — Я решил сам сделать утренний обход, а потом ненадолго прилег. Возможно, сегодня вечером я приеду домой поужинать с детьми. К тому времени я смогу оставить здесь кого-нибудь за себя. — Затем у него мелькнула мысль. — Тогда я увижусь с вами. Мел. — Его голос прозвучал так приветливо, тепло и дружелюбно, что ей вдруг ужасно захотелось его увидеть.

— Ваши дети устанут от меня.

— Не думаю. Они будут в восторге, что вы еще здесь, и я тоже. Во сколько у вас самолет, или вы еще не думали об этом?

— Я полечу тем же рейсом. — Она чувствовала себя достаточно отдохнувшей, чтобы лететь «красным глазом», проспав весь день. — Я должна выехать в восемь.

— Тогда все прекрасно. Миссис Хан обычно кормит нас в семь, а я буду дома в шесть, если здесь все пойдет нормально. Если что-либо случится, я позвоню вам.

На мгновение она представила, как он говорил то же самое Анне, и ей показалось странным слышать от него эти слова, будто она пыталась занять место умершей женщины, но она отругала себя за глупые мысли, когда он попрощался с ней. В сказанном им не было ничего необычного, и Мел разозлилась на себя, что снова фантазирует. И как бы желая смыть свои мысли, она, сбросив одежду на кровать, шагнула под душ, включила полный напор и долго стояла под сильными струями воды. Ей пришло в голову, что неплохо бы поплавать в бассейне, но еще не хотелось выходить из дома. Ей требовалось время, чтобы окончательно проснуться и привести мысли в порядок после долгой ночи. А когда она вышла из душа, то сообразила, что надо позвонить на студию в Нью-Йорк, а потом Ракели. Она попросила редактора новостей позвонить к ней домой вчера вечером и надеялась, что он выполнил ее просьбу. Ракель подтвердила это.

Девочки огорчились, что она задержалась на день, но она пообещала, что на следующее утро будет дома.

Затем она позвонила в редакцию новостей и сказала, что все в порядке. Она заверила их, что пересадка сердца прошла очень успешно и они засняли всю операцию.

— Это будет грандиозный репортаж, мальчики.

Вот увидите.

— Согласны. Рады будем вновь увидеть тебя, Мел.

Но она не разделяла их радости. Мелани не хотелось покидать Лос-Анджелес и расставаться с Питером.