своего дома.

С этого момента медовый месяц для Кэсси закончился.

Им удалось провести вдали от всех две идиллические недели, однако на следующее же утро после возвращения Десмонд разбудил ее в три часа утра, а в четыре она уже тренировалась, как и раньше, на «Северной звезде».

Они работали в изнурительном режиме. Кэсси и Билли тысячу раз отрабатывали каждый шаг, проигрывали всевозможные неожиданные ситуации, взлет и посадку сначала на одном моторе, потом на двух, полет при заглохших моторах, приземление на самой короткой посадочной полосе, при сильнейших перекрестных ветрах, вообще посадку при любых условиях — от труднейших до невозможных. Они без конца проводили многочасовые тренировочные полеты на дальние расстояния. В свободное же от полетов время занимались изучением маршрутов, климатических карт, таблиц расхода горючего.

Они беседовали с инженерами, конструкторами и механиками, обсуждали все мыслимые возможности и детали ремонта, если в таковом возникнет необходимость. Билли, кроме того, часами практиковался с радиоаппаратурой, а Кэсси на тренажере училась летать вслепую при любых условиях.

Они с Билли составили отличную команду. Оба прекрасно летали и отличались большой выносливостью. К апрелю они легко выполняли такие трюки, которые обеспечили бы им победу на любых показательных соревнованиях. Каждый день они проводили по четырнадцать часов за совместной работой. Десмонд привозил Кэсси на аэродром в четыре часа утра и приезжал за ней в шесть вечера. Привозил ее домой, где она принимала ванну, после чего они быстро обедали, а затем Десмонд удалялся в свой кабинет с портфелем, полным бумаг.

Просматривал записи, планы и маршруты, организовывал бесперебойную подачу горючего во все пункты, где они будут останавливаться.

В последнее время ему еще приходилось иметь дело с бесчисленными запросами по поводу виз. И конечно же, он вел переговоры о будущих газетных и журнальных статьях и о книгах. Часто он привозил с собой бумаги и для Кэсси — сведения о погодных условиях по всему земному шару, о новых достижениях в авиации или о потенциально опасных участках предстоящего маршрута. Так что каждый вечер Кэсси приходилось еще выполнять нечто вроде домашнего задания. После длинного утомительного дня ей это вовсе не улыбалось. Ей хотелось хотя бы изредка поехать с ним куда-нибудь пообедать или пойти в кино. В конце концов, она молодая женщина, ей всего двадцать один год, а он обращается с ней как с роботом. Лишь изредка они выезжали на светские мероприятия, которые Десмонд считал полезными для дела и на которых, по его мнению, публика должна была видеть Кэсси.

Однажды вечером он принес домой толстую кипу бумаг и газет и подчеркнул, что их необходимо просмотреть как можно скорее.

— Послушай, мы что, ничем другим, кроме подготовки к этому перелету, больше не можем заниматься? — спросила Кэсси.

— Сейчас нет. Развлекаться будешь следующей зимой. Если только не задумаешь поставить какой- нибудь новый невиданный рекорд. А сейчас занимайся делом.

— Мы и так только этим и занимаемся.

Десмонд смотрел на нее неодобрительно:

— Может, ты хочешь кончить так же, как Эрхарт?

Он теперь слишком часто это повторял. Кэсси надоело это слышать.

Она с раздражением взяла бумаги, пошла наверх в свой кабинет и громко хлопнула дверью. Позже она перед ним извинилась, и Десмонд, как всегда, сказал, что все понимает.

— Кэсси, я хочу, чтобы ты была готова абсолютно ко всему, чтобы не было ни одного просчета, ни единого промаха.

Тем не менее оба сознавали, что есть вещи, которые невозможно предусмотреть, например, грозы или неожиданные неполадки с мотором.

Даже на Пэта тщательность приготовлений произвела сильное впечатление. Да, Десмонд Уильямс — просто гений во всем, что касается планирования и точности. И еще больший гений в вопросах рекламы, воздействия на общественное мнение. Пусть порой он бывает чересчур дотошным и непреклонным, но ведь все это ради безопасности Кэсси, ради ее успеха.

В награду за тяжкий труд в конце апреля Десмонд повез жену в Сан-Франциско на романтический уик- энд. Кэсси была счастлива, ей все понравилось за исключением трех интервью, которые организовал для нее Десмонд в эти дни.

В мае рекламная кампания набрала новые обороты. Каждую неделю устраивались пресс-конференции, снимались многие метры пленки для киножурналов, показывавших Кэсси в полете. Они с Билли постоянно появлялись на радио, в женских клубах, позировали фоторепортерам, раздавали автографы. Кэсси теперь не покидало ощущение, что у нее больше нет собственной жизни.

Чем ближе подходило время перелета, тем напряженнее она работала и тем меньше времени они с Десмондом проводили вместе. По вечерам он теперь иногда уходил на несколько часов в свой клуб. Оставаясь же дома, сидел в своем кабинете за бумагами, пока не засыпал прямо за столом. Кэсси это настолько надоело, что в конце мая Десмонд понял это и предложил ей поехать на уик-энд домой, на что Кэсси с радостью согласилась. Она уже соскучилась по родителям. Правда, день рождения придется отпраздновать без Десмонда…

Перед тем как Кэсси улетела домой, он подарил ей браслет с сапфирами и сказал в утешение, что следующие пятьдесят дней ее рождения они обязательно будут праздновать вместе. Даже Кэсси теперь не слишком переживала, что этот праздник пройдет без него. Все равно она не сможет веселиться по- настоящему, слишком напряжены нервы перед перелетом.

А с Десмондом они за последнее время отдалились друг от друга настолько, как будто и не жили рядом. Он думал лишь о предстоящем перелете.

Как все-таки странно… Ей исполняется всего двадцать два года, она замужем за одним из самых богатых и влиятельных людей на земле, сама она стала чуть ли не самой большой знаменитостью… Почему же она не чувствует себя счастливой? Ее переполняли тревога и неудовлетворенность.

Десмонд ничем не интересуется, кроме этого перелета. Это единственное, чем ему хочется заниматься, и от нее он требует, чтобы она по пятнадцать часов в сутки летала, а в остальное время позировала фотографам. Но ведь жизнь состоит не только из этого. Она живое существо, а ее муж, похоже, этого не замечает. В их жизни больше нет никакой романтики. Только предстоящий перелет и бесконечные приготовления к нему.

Билли решил лететь вместе с ней в Иллинойс, устроить и себе долгий уик-энд.

— Ну скажи, сколько можно еще летать?! — пожаловалась ему Кэсси на пути домой. — Иногда кажется, я этого больше не вынесу. Я начинаю это-все ненавидеть.

— Скоро ты себя почувствуешь лучше, Кэсс. Это все ожидание. Оно изматывает нервы.

Сейчас, за пять недель до перелета, оба они жили в постоянном напряжении. У Кэсси же, помимо всего прочего, теперь все чаще появлялось ощущение, что три с половиной месяца, прошедшие после свадьбы, нисколько не сблизили их с Десмондом. Сейчас их ночи никак нельзя было назвать романтическими… Билли она, конечно, не стала об этом рассказывать.

Они поговорили о пресс-конференциях, которые организовал для них Десмонд в Лос-Анджелесе и Нью- Йорке И еще муж хотел, чтобы после уик-энда они заехали в Чикаго для интервью. На это Кэсси еще не дала согласия.

— Устала я от этого!

Билли улыбнулся:

— Я думаю, когда все это закончится, нам покажется, что дело стоило таких жертв.

— Надеюсь, — улыбнулась в ответ Кэсси.

Хорошо, что она летит домой. Так хочется повидать родителей.

Некоторое время они летели в молчании. Билли искоса смотрел на нее. В последнее время Кэсси выглядела изможденной и несчастной. Наверное, действительно устала от прессы. На Билли репортеры наседали гораздо меньше, а вот ей просто прохода не давали. И Десмонд не прилагает ни малейшего усилия, чтобы ее защитить. Скорее наоборот, он их приветствует, всех этих журналистов.

— Как ты себя чувствуешь, Кэсс?