— Иван Ефимович, где ты? Ведь картуз-то Алешкин.
— Что ты кричишь, Митрич? — Председатель подошел ближе.
— Картуз-то Алешкин... — с дрожью в голосе повторил Митрич.
— Алешкин? А сам он где же?
— Алеша!.. Але-о-о-ошка-а-а! — закричал Митрич.
Никто не ответил. Митрич вконец разволновался.
— Загубили мальчишку!
Миколь завел трактор и вывел его из канавы. Вслед за трактором вылезли на берег и ворота. Светом фар Миколь прощупывал берега запруды. Трактор крутился на месте, освещая разные участки берега. Мужики бродили по берегу, искали ниже и выше плотины — нигде не было мальчишки. Кричали, шумели — никто не отзывался. Митрич без толку бегал из конца в конец...
Первым набрел на Алешку Цоп. Он подбежал к мальчишке, обнюхал его, лизнул в холодную щеку. Постоял, помахал хвостом. Была у них такая игра летом — притворялся Алешка спящим. Только на этот раз Алешка, видно, не хотел просыпаться. Покрутился Цоп возле Алешки, лизнул еще раз, царапнул лапой. Мальчишка молчит. Тявкнул Цоп раз, другой да и залаял во всю мочь от обиды. Не встает хозяин, как раньше, не дает ему хлеба. Бегал Цоп вокруг Алешки, лаял уже взахлеб, будто кричал. Ну поиграли, и уже хватит... довольно... вставай! Но и теперь не поднимался Алешка.
Лай собаки первым услышал Митрич. Побежал Митрич на собачий лай и увидел Алешку. Лежал он перед Митричем мокрый, залепленный грязью и бездыханный. Митрич подхватил мальчишку на руки. Несет, а голова Алешкина свесилась через руку, мотается.
Вышел Митрич к плотине и остановился в растерянности. Понял он, что тонул Алешка. Может быть, и неживой уже?.. Опустил Митрич Алешку на землю, расстелил плащ, а потом взял его и перегнул через свое колено. Полилась у мальчишки изо рта вода. Обрадовался Митрич, уложил Алешку на спину и начал делать искусственное дыхание. Остальные собрались вокруг них. Стояли молча.
— В тепло бы его, — сказал Митрич.
Наконец Алешка вздохнул, и вместе с ним облегченно вздохнули все, кто стоял рядом.
— Живой! — крикнул Митрич. — Только пульс очень слабый, сердце едва работает...
— Давайте тарантас! — распорядился Иван Ефимович.
— Эх, догадался бы тракторист печь истопить, нагреть будку...
Кто-то из мужиков подбежал к Орлику, вскочил на него и помчался к будке. Митрич снял с себя пальто, укутал Алешку. Подъехал тарантас. Митрич сел, держа на руках Алешку. Сел и председатель.
— Алешку нашли! — крикнул прискакавший к будке бригадир. — Сейчас привезут! Давай, Миколь, разжигай печку!
Миколь сунул в печку облитые мазутом тряпки, поджег. Достал из-под топчана сухих дров и затолкал в печку. Повеяло теплом.
Внесли Алешку в будку и положили на топчан. Раздели, стянули сапоги, полные грязной воды. Митрич снял со стены полотенце и принялся растирать посиневшее Алешкино тело. В будке стало совсем тепло.
— У тебя, Миколь, никаких лекарств нет? — спросил Митрич.
— Есть только мед. — Миколь виновато взглянул в сторону председателя колхоза.
— Поставь чайник на огонь, согрей воды.
Митрич долго хлопотал возле Алешки. Растер его как следует, напоил чаем с медом.
Понемногу потянулись домой мужики. Председатель сел в тарантас и хлестнул лошадь. Он торопился вернуться в село, чтобы прислать к Алешке фельдшера. Алешку решили из будки пока не перевозить.
Не успел Иван Ефимович въехать на околицу, весть о несчастье с Алешкой разлетелась по всему селу. Андрейка, как услыхал об этом, не стал никого ждать, один бросился бежать в темноту, в поле.
Завели машину. Собралась в дорогу фельдшерица. Марина принесла чистое белье, носки, джемпер и разной еды. По дороге машина обогнала Андрейку. Шофер его и не заметил.
Алешка уже был переодет в чистое, когда прибежал Андрейка. Андрейка бросился к нему:
— Алешка, живой ты?
— Орлик домой пришел? — шепотом спросил Алешка.
— Эх ты, башка, нашел о чем спрашивать! — сказал Андрейка и засмеялся.
