Следует помнить, что подавляющее большинство бойцов УПА — это молодые люди, которые искренне стремились к независимости своей Отчизны. И их были десятки тысяч. Советская историография представляла повстанцев как горстку «украинско-немецких (!) националистов». Но иногда случались «проколы». «В рядах тех же националистов были тысячи трудовых крестьян, искренне полагавших, что они воюют за свободу своей родины против фашистских оккупантов и мифических большевистских комиссаров- безбожников», - невольно признавали авторы биографии С.А. Ковпака (серия «ЖЗЛ», 1973 год) Т. Гладков и Л. Кизя. В компетентности последнего из них — Луки Кизи по данному вопросу не может возникнуть никаких сомнений, поскольку в 1941–1943 гг. он был комиссаром, и вовсе не мифическим, партизанского соединения и к тому же — секретарем подпольного обкома КП(б)У на Ровенщине, являвшейся одной из опорных баз националистического Сопротивления».[150]

Эту версию можно было бы не воспринимать всерьез и вообще не рассматривать, как заслуживающую внимания. Если бы не ряд обстоятельств.

Во-первых, комиссар соединения С. Руднев во время рейда действительно много думал над тем как объединить усилия с УПА в борьбе с фашистами, пытался заручиться хотя бы нейтралитетом оуновцев по отношению к ковпаковскому соединению. Соответствующее директивное распоряжение об отношении к вооруженным формированиям ОУН-УПА Н.С. Хрущев направил командирам партизанских соединений и отрядов Украины еще в марте 1943 года:

«тов. Ковпаку, Рудневу.

Копия: всем партизанским отрядам Украины.

Отвечаю на поставленный вами вопрос о нашем отношении к националистическим формированиям… мы должны всегда помнить…, что руководители украинских буржуазных националистов — это немецкие агенты — враги украинского народа; …, что какая-то часть рядовых участников этих отрядов желает бороться с немецкими оккупантами… Исходя из этого вам необходимо: первое — всеми способами вычислять руководителей этих формирований…это необходимо проводить путем усиления агентурной работы; второе — не вступать в контакт с этими отрядами; третье — не вступать в вооруженное столкновение с этими отрядами, если они на вас не нападают…»

Однако, нейтралитета не получилось. Судя по всему, именно в тот момент, когда эсесовцы начали атаковать партизан с одной стороны, бандеровцы нанесли ковпаковцам коварный удар в спину, в результате чего отряд потерял почти половину личного состава, обоз с радиостанцией и артиллерию. Некоторые обвиняют за это Руднева, считая, что именно его планы по упорядочению отношений с боевиками УПА стоили многим ковпаковцам жизни.

Во-вторых, помощник Ковпака В.А. Неверович рассказал в свое время И. Малишевскому, что по убеждению Сидора Артемьевича П. Вершигора был прислан в отряд с Лубянки, с тем, чтобы следить за ним, о чем позже ему сам и рассказал.[151] Это обстоятельство несколько снижает рейтинг доверия к написанному Вершигорой в его книгах. К тому же, радистку «Марусю» Вершигора описывает в своей книге как черноволосую, смуглую девушку Марусю Б. То ли фамилию запамятовал. То ли были на то другие причины.

Есть и другие данные, подтверждающие тот факт, что за многими руководителями партизанских отрядов постоянно надзирали присланные с Лубянки чекисты. И при получении соответствующей команды на ликвидацию, они, безусловно, ее бы выполнили. Например, Герой России Ю. Колесников в своем недавнем интервью рассказал А. Чудодееву «Человек из «Группы «Я»[152] о задании, которое поручил ему в 1943 г. Я. Серебрянский. Суть этого задания сводилась к следующему — не только выполнять «обычные для сотрудника «Группы» дела, отвечать за рацию и шифры, но и наблюдать за деятельностью начальника разведки одного из крупнейших партизанских округов».

Затем Ю. Колесников привел еще один случай из своей боевой биографии: «Поздней осенью 1943 года меня с группой работников Особого отдела направили на укрепление в партизанское соединение Ковпака. Как-то мы отбили случайно попавших в плен к бандеровцам трех наших бойцов-особистов. Начальник Особого отдела решает их расстрелять как предателей. И одного из них — младшего сержанта Репко, в прошлом героя Сталинграда, расстрелял-таки. Узнав о таком самоуправстве, я отменил расстрел двух других приговоренных и отправился на разговор с начгруппы, который в 1937–1938 годах прославился своей работой следователя НКВД. Наш мужской разговор перерос в скандал. Причем если бы я дважды не выстрелил в воздух из своего маузера, не разговаривал бы сегодня с вами. Меня бы ликвидировали по обвинению в защите предателей. Тот начальник впоследствии использовал данный случай, чтобы опорочить меня».

Ну и, в-третьих, как уже было сказано, Герой советского Союза П. Брайко всю жизнь буквально по крупицам собирал документы и свидетельства очевидцев об обстоятельствах гибели С.В. Руднева. Видно, были у него на то веские причины. И большие сомнения относительно правдивости официальной версии гибели легендарного партизанского комиссара. Возможно, результаты его исследования еще будут обнародованы.

Архивный документ

(публикуется впервые)

«УТВЕРЖДАЮ»

НАЧ.ОО 2-Й ОК АРМИИ

Майор ГОСБЕЗОПАСНОСТИ /РОЗАНОВ/

«мая 1939 года.

По обвинению быв. начальника Политотдела 1-й Военстройбригады РУДНЕВА Семена Васильевича, в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 п. «б», 58-8, 58-9 и 58–11 УК РСФСР.

Особым отделом 2-й ОК Армии за контрреволюционную деятельность был арестован РУДНЕВ Семен Васильевич.

Произведенным по делу следствием установлено, что:

РУДНЕВ, находясь в 1927-38 годах слушателем 2 курса Военно-Политической Академии был активным участником Толмачевской оппозиции не только в академии, но и, будучи на маневрах в частях Украинского Военного округа, вел обработку политсостава полка в духе выдвинутых требований оппозицией. За участие в указанной оппозиции РУДНЕВ имел партвзыскание / л.д.37,38/.

Работая в должности начальника Политотдела Декастринского Укрепленного района, РУДНЕВ в сентябре м-це 1936 года был завербован в право-троцкистский заговор, одним из руководителей этого заговора быв. зам. нач. Политуправления ОКДВА ДРЕЙМАНОМ

/ л.д.38,39,40,84,85,86,92,93,145/.

Дав согласие быть участником военно-троцкистского заговора, РУДНЕВ по заданию ДРЕЙМАНА установил организационную связь с руководителем заговорщической организации в Де-Кастринском Укрепленном районе быв. комендантом этого укрепленного района РОМАНОВСКИМ. Принимал все меры к сохранению заговорщиков от провала, а также развалил партийно-политическую работу в Укрепрайоне /л.д.40,41/.

Кроме подрывной работы РУДНЕВ занимался и вербовкой в право-троцкистскую организацию, завербовав в декабре м-це 1936 г. быв. комиссара 68 стр. батальона ВЯЛЛЕРА / л.д.99,140/.

Наряду с вредительской деятельностью, РУДНЕВ занимался шпионажем в пользу японской разведки, периодически составляя подробные шпионские доклады о политико-моральном состоянии личного состава частей Укрепрайона / 94,115/.

Будучи на совещании в июне м-це 1937 года в Хабаровске, РУДНЕВ от ВАЙНЕРОСА[153] получил задание на уничтожение торпедных катеров и это через РОМАНОВСКОГО готовилось к осуществлению /л.д.115/.

Получив назначение в августе 1937 года на должность начальника Политотдела 1-й военстройбригады, РУДНЕВ свою вражескую деятельность направил на избиение честных большевистских кадров. Давал прямые задания работникам Политотдела бригады громить партийные организации ряда строительных батальонов /л.д.189,190,192,193/.

Допрошенный по делу обвиняемый РУДНЕВ виновным себя признал в том, что он, будучи слушателем Политической Академии, активно выступал и проводил линию Белорусско-Толмачевской оппозиции, являясь участником военно-троцкистского заговора, проводил подрывную работу по развалу партийно-политической