Тот удивился.

– Неужели так просто?

– Это формальность, – пояснил унтер. – Они все окольцованы датчиками, за ними ведется круглосуточное спутниковое наблюдение. Не волнуйтесь, на Сарагосе у вас их примут таким же образом.

Заключенных завели на палубу катера, и матросы приступили к их размещению. Кубинцы отнеслись к пассажирам с сочувствием по принципу: «враг моего врага – мой друг» и постарались устроить их с возможным комфортом. Торпедный катер, хотя и большой (его длина составляла двадцать пять метров), явно не был рассчитан на перевозку пассажиров. Неудобства должны были продолжаться где-то около суток. За это время катер на максимальной тридцатиузловой скорости должен был преодолеть расстояние в шестьсот морских миль, отделявшее Сарагосу от Кубы.

«Хувентуд» отошел от причала и взял курс в открытое море. Ему предстояло обогнуть Кубу, пройти Наветренным проливом, пересечь цепочку Багамских островов и углубиться в просторы Западной Атлантики. Фидель и Кэп уточнили путь следования.

Остров Сарагоса находился в западной части Атлантического океана, к северу от Гаити. Этот район до сих пор был плохо освоен. Многочисленные туристические маршруты обходили остров стороной. Впрочем, как и разрушительные ураганы. Здесь даже пираты не селились. Гиблое место. Гиблое и тухлое, как определил Дед.

– Почему? – Малыш не стал скрывать своего любопытства.

Дед поморщился:

– Во-первых, потому, что Сарагоса находится в Саргассовом море, а во-вторых – в Бермудском треугольнике.

Он не стал продолжать, но Поручик слышал, что где-то в тех местах во время Карибского кризиса затонула подводная лодка, на которой служил отец старшего мичмана Диденко и которого тот знал только по фотографии.

Погода стояла тихая, торпедный катер уверенно резал форштевнем невысокую волну. Путешествие получилось скучноватым и на редкость утомительным. То ли что-то тягостное было в здешнем воздухе, то ли угнетало сознание того, что они находятся в Бермудском треугольнике. Лучше бы не углубляться.

А вот Саргассово море разочаровало. Водоросли вовсе не занимали всю его поверхность, как можно было ожидать, а плавали отдельными островками. Катер даже не снизил скорость, хотя Малыш побаивался, что водоросли могут намотаться на винт. Но ничего не случилось, и через двадцать один час семнадцать минут после выхода из Гуантанамо они без помех добрались до места назначения.

Катер слегка покачивался на мертвой зыби возле берега. Поручик огляделся. Остров окружала стоячая вода, словно он стоял не среди моря, а посреди болота. Остров был небольшим, густо поросшим пальмами и, как ни странно, соснами. В сотне метров от берега растения вставали непроглядной стеной. Возле самой воды, у маленького бетонного причала, оборудованного, впрочем, вполне современной погрузочной техникой, белело административное здание.

– А где же тюрьма? – удивился Поручик.

– Там, в лесу, – указал рукой в глубь острова команданте Фидель.

Разгрузка заняла немного времени. Прибывших встретил внушительный тип в очках и военной форме без знаков различия.

– Профессор… То есть полковник Фармер, – представился он Кэпу. – Сейчас доктор, капитан Плоцкин, примет у вас материал… То есть заключенных.

К ним торопливо спешил лысый головастик. Подбежав, он тут же занялся приемкой «груза». Как и пообещал американский унтер, заключенных просто пересчитали по головам, и полковник-профессор расписался в ведомости о сдаче.

– Сейчас вы пообедаете, ваш катер заправят, и можете возвращаться, – сообщил он.

Подчиненные полковника-профессора тем временем погрузили заключенных в небольшой грузовичок. Он заворчал мотором, тронулся и покатил по бетонной трассе. Вскоре он скрылся за деревьями. Спецназовцы и кубинцы пошли обедать.

Обед оказался не хуже, чем в приличном ресторане. Суп из местного морского моллюска, называемого «конк». Запеченная рыба – кажется, это был морской окунь. Крабы, цыплята. На гарнир – рис, грибы, зеленый перец. Все приправлялось острым соусом и соусом из белого вина.

А вот с алкоголем получился облом. Как выяснилось, на островке царил строгий сухой закон. Если бы не предусмотрительный Дед, всюду таскавший с собой плоскую фляжку со спиртом, так бы день и пропал зря.

Поручик попробовал пошутить на эту тему с обслуживающим персоналом, но вместо улыбки, хотя бы жалкой или дежурной, встретил на лицах непроницаемые маски. Он молча закончил обед, учтиво поблагодарил хозяев и вышел на улицу. Здесь уже прохаживались Кэп и Марконя.

– Ну, и как тебе? – спросил его связист.

– Странный островок, – процедил старший лейтенант. – И народец тут странный. Взять хоть этого Фармера. Профессор – и вдруг тюремный начальник! Разве такое может быть? – удивился он.

– Да. Например, профессор Менгеле из Освенцима, – ответил Марконя.

– Нет, серьезно. Странно это, господа, – негромко проговорил Кэп. – Не менее странно, чем наша сборная команда. Кубинский катер, американская тюрьма, русский спецназ. И, кажется, имеется кто-то еще, о ком мы пока не знаем.

Тем временем из столовой показались и кубинцы. Впереди – команданте Фидель, за ним – помощник Лопес, а следом – вся дюжина матросов. К командиру катера со стороны причала подбежал местный техник и доложил:

– Катер заправлен, можете отправляться.

Кэп, не доверяя себе, пересчитал кубинцев, потом посмотрел на Фиделя:

– А вы что, так всей кучей на обед ходили? И вахтенных не оставляли?

– Зачем? – пожал тот плечами. – Обедать в две смены у нас нет времени. Нужно быстрее двигаться обратно.

Кэп неуверенно покачал головой:

– Ну, не знаю. Вообще-то, так положено.

Кубинский командир беспечно махнул рукой.

– Ерунда, не первый год в море ходим. Боитесь, что они что-то украли или сломали?

И весело улыбнулся ослепительно-белыми зубами. Становилось понятно, почему капитан третьего ранга командует торпедным катером и возит заключенных.

Обратно они шли с крейсерской скоростью, не превышавшей восемнадцати узлов. Смеркалось. Поручика снова не отпускало гнетущее состояние, словно ожидание какой-то беды. Он устроился на носу катера, рядом с носовой пулеметной установкой. Неожиданно до него донесся голос впередсмотрящего. Поручик повернулся к унтер-офицеру Лопесу, который хорошо понимал по-русски и служил переводчиком.

– Что он говорит?

– Впереди по правому борту неподвижное судно, – пояснил тот. – У них поднят сигнал «Терплю бедствие». Возможно, напоролся на Акулью банку – это мель, она у нас по левому борту осталась.

– Сходим посмотрим? – предложил Поручик. – Все какое-то развлечение.

– Это наша прямая обязанность, – серьезно заявил команданте Фидель.

А еще говорят, что у кубинцев развито чувство юмора.

Сигнал бедствия подавал небольшой рыболовный траулер. На палубе никого не было видно.

– Я же говорю – Бермудский треугольник, – зевнул Дед. – Тут такое сплошь и рядом. Брошенные суда, корабли-призраки.

Малыш приуныл. При росте «без десяти два», то есть метр девяносто, и весе под центнер он отличался наивностью и всерьез воспринимал всякие суеверия, которыми его наперебой пугали бессовестные старшие товарищи. Он не страшился ни вражеских боевых пловцов, ни морских хищников, ни рискованных погружений. А вот призраков и прочей чертовщины по-детски побаивался. Особенно в темное время суток.

Сейчас ему очень хотелось остаться на катере, но Кэп безапелляционно заявил, как отрезал: