Еще одна старшая студентка провела Хироко по территории колледжа, показала ей и ее родственникам столовую, библиотеку и спортивные залы, и когда наконец больше было нечего осматривать, Так сказал, что пора возвращаться в Пало-Альто. На ужин были приглашены Питер и его подруга Кэрол. Услышав об этом, Хироко упала духом.

Она была словно отрезана от общества знакомых людей. За последние два месяца ей приходилось только прощаться, и каждое прощание оказывалось труднее предыдущего.

Перед отъездом Тами расплакалась, а Салли крепко обняла Хироко и попросила звонить как можно чаще. Ей хотелось узнать о соседках Хироко по комнате и о мальчиках, с которыми она познакомится. Кен заявил, что, если Хироко кто-нибудь обидит, пусть только скажет ему и он разберется с обидчиком. Тетя Рэйко взяла с Хироко обещание звонить, если ей что-нибудь понадобится. При взгляде на дядю Така Хироко вспомнился отец, в горле застрял комок, и она не смогла проронить ни слова. Помахав рукой уезжающим родственникам, она медленно поднялась в свою комнату и стала ждать прибытия соседок.

К пяти часам на поезде из Лос-Анджелеса прибыла первая из них — рыжеволосая решительная девушка. Она была энергична и жизнерадостна, в ее чемодане оказалось несколько десятков фотографий кинозвезд, и девушка начала старательно прикреплять их вокруг зеркала. Даже Хироко узнала многих из этих звезд и была потрясена, когда Шерон объявила, что ее отец продюсер. Если верить ее словам, Шерон была знакома со всеми знаменитостями, фотографии которых сейчас прикалывала к стене, поясняя, кто из них ей нравится, а кто — не очень.

— Должно быть, ваша мать — кинозвезда? — спросила Хироко, ошеломленная тем, что многих известных людей Шерон называла давними друзьями своих родителей. Очевидно, знакомство с такой особой было весьма полезно — Хироко знала, что так решили бы ее родители.

— Мама вышла замуж за француза, и они живут в Европе. Сейчас, пока там война, они перебрались в Женеву, — рассеянно отозвалась Шерон, искусно скрывая факт, что развод матери не только вызвал шумный скандал в Лос-Анджелесе, но и оказался болезненным для нее самой.

Шерон не видела мать уже три года, хотя на Рождество и дни рождения она присылала дочери дорогие подарки. — Ну а как там в Японии? — спросила она, покончив с вещами и плюхаясь на кровать.

Хироко заинтриговала ее. Единственными японцами, которых Шерон встречала до сих пор, были садовники и служанки, а Хироко сказала, что ее отец — профессор из Киото.

— Чем занимается твоя мать? — продолжала' она расспросы. — Она где-нибудь работает?

Эти вопросы изумили Хироко. Рэйко работала медсестрой, но это было здесь, в Америке. В Японии большинство женщин не имели никакой профессии.

— Она всего лишь женщина, — ответила Хироко, надеясь, что этого объяснения будет достаточно. Шерон встала, выглянула в окно и присвистнула.

— Вот это да! — восхищенно воскликнула она. Хироко подошла к окну, и они наблюдали, как шофер в ливрее открывает дверь поразительно красивой девушке. У незнакомки оказались длинные, стройные ноги и белокурые волосы, соломенная шляпка и белое шелковое платье наверняка были выписаны из Парижа. — Кого это мы лицезреем? Неужто Кэрол Ломбард?

— Кинозвезда? — Глаза Хироко широко раскрылись от изумления, и Шерон рассмеялась.

— Вряд ли. Должно быть, это одна из нас. У моего отца такая же машина, но он не хотел, чтобы меня привозили сюда. Он со своей подругой отправился в Палм-Спрингс на уик-энд. — Шерон не хотелось признаваться, как одиноко ей живется. Зная о том, кто ее родители, жизни Шерон мог позавидовать любой, но истина была далека от того, что она рассказывала Хироко. Хироко была слишком наивной, чтобы понять намеки в словах Шерон.

Пока они строили догадки насчет того, кем окажется вновь прибывшая студентка, в дверь постучали и шофер в ливрее внес в комнату чемодан, а следом вошла мисс Энн Спенсер. Она оказалась очень высокой и держалась холодно. Она без смущения обвела комнату блестящими голубыми глазами.

— Энн Спенсер? — смело спросила Шерон. Вошедшая кивнула, и Шерон указала шоферу ее шкафчик.

Похоже, соседки по комнате не произвели на Энн впечатления, а на Хироко она перестала обращать внимание в ту же секунду, как заметила ее.

— Мы — твои соседки по комнате, — объяснила Шерон так, словно была давней подругой Хироко. — Меня зовут Шерон, а ее — Хироко.

— Мне говорили, что мне предоставят отдельную комнату, — ледяным тоном произнесла Энн, словно обвиняя в ошибке Шерон и Хироко.

— Не раньше, чем на следующий год. Я тоже спрашивала об этом. Новички живут по трое и четверо, а студенткам старших курсов предоставляют двухместные или одноместные комнаты.

— Но мне твердо обещали, — повторила девушка и направилась к двери, провожаемая взглядами соседок и шофера. Он тактично вышел и дожидался хозяйку снаружи. Шерон молча пожала плечами, надеясь, что Энн и вправду получит отдельную комнату. Жизнь с такой соседкой не сулила ничего хорошего. Хироко не понимала, что происходит. Для нее и Шерон и Энн казались загадочными и непонятными.

Энн Спенсер вернулась двадцать минут спустя с весьма недовольным видом и коротко приказала шоферу открыть чемодан и оставить его у дверей шкафа. Она подумывала о том, чтобы привезти с собой горничную, но отказалась от этой мысли. Родители тоже не смогли проводить ее — они отправились в Нью-Йорк навестить сестру Энн, которая только что родила первенца.

Сняв шляпку, Энн бросила ее на стул и повернулась к зеркалу, вокруг которого Шерон развесила фотографии. Очевидно, это украшение Энн пришлось не по вкусу.

— Чье это? — брезгливо спросила она, взглянув на Хироко и до сих пор не в силах поверить, что ее поместили в одну комнату с какой-то дочерью садовника.

Энн была готова немало высказать по этому поводу, когда спустилась вниз, но сотрудница колледжа объяснила, что подобные вопросы следует решать с деканом в понедельник, а пока примириться с нынешними соседками по комнате. Энн была вне себя от ярости. — Это твое? — Ее тон ясно выражал все, что она думает по поводу соседки-японки.

— Фотографии мои, — гордо отозвалась Шерон. — Мой отец — продюсер.

Энн лишь приподняла бровь. В ее семье деятели шоу-бизнеса считались ничем не лучше выходцев с Востока. Из всех возможных соседок по комнате для нее выбрали двух самых неподходящих, и Энн до сих пор не верила своим глазам.

Наконец она отпустила шофера и в молчании разложила вещи. Стараясь не беспокоить соседок, Хироко села за стол и начала писать письмо. В комнате остро ощущалось напряжение и недовольство обеих соседок. Шерон по крайней мере любезно обошлась с Хироко, но после мимолетной попытки завоевать ее расположение отправилась по другим комнатам знакомиться с девушками и рассказывать им о своем отце- продюсере. Энн хотелось резко высказаться после ее ухода, но, по ее мнению, Хироко была еще более неподходящей соседкой, недостойной разговоров.

«Дорогие мои мама, папа и Юдзи, мне здесь очень понравилось, — писала Хироко изящными иероглифами, которым научилась еще в детстве. — Колледж святого Эндрю очень красив, у меня две замечательные соседки по комнате…» Хироко знала, что именно об этом хотят узнать родители и что невозможно передать в письме тон Энн или ее предубеждение против Хироко. Прежде Хироко не сталкивалась ни с чем подобным, но чувствовала, что даже Шерон неприятно иметь соседку-японку. Все это Хироко не терпелось обсудить с Рэйко и Таком, но беспокоить родителей она бы ни за что не решилась. «Одна из них — из Лос-Анджелеса, — продолжала Хироко, — ее отец работает в Голливуде, а другая очень красива. Ее зовут Энн, она родом из Сан-Франциско». Энн с отвращением посмотрела на Хироко и, хлопнув дверью, отправилась в столовую.

Попытки Энн сменить комнату на следующий день оказались бесплодными. Декан колледжа с прискорбием услышал, что Энн не нравится комната, подтвердил, что ему хорошо известно о пожертвованиях семьи Энн и о том, что ее мать закончила колледж святого Эндрю в 1917 году, но объяснил — переселить Энн сейчас попросту некуда. Она настаивала, что ей обещали отдельную комнату, без соседок.

Когда Энн в конце концов отказали, она бросилась к себе и в ярости металась по комнате. В этот момент за порог шагнула Хироко, чтобы взять из шкафа свитер.

Она постоянно мерзла в непривычной одежде и, кроме того, чувствовала себя обнаженной, — Что тебе

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату