запинается и хочет постоять секундочку, пока не вспоминает, что ему положено биться.

- Черт, Нуала. Нет. Только не я. Я же самоуверенный дурак.

Она дернула меня за руки:

- Заткнись! Я и так знаю, что ты придурок.

- Слава богу.

- Я думала о привлекательности. У меня есть теория. Про любовь.

Она на меня не смотрела.

Я с трудом выдавил:

- Интересно послушать.

Нуала ответила тяжелым взглядом:

- Заткнись. Полагаю, любовь не имеет отношения к объекту любви. Ну разве что самую малость. Ты сам важнее. Ну, как если бы ты влю… если бы тебе понравилась совершенно эгоистичная дура. Неважно, какая она. Важны твои личные ощущения. Если с ней ты чувствуешь себя как самый лучший человек в мире, она тебе нравится. И совершенно не нужно, чтобы она была милая и симпатичная.

Я облизал нижнюю губу:

- Получается инструкция к любви для эгоистов: дело не в тебе, детка, я влюблен в себя.

Она застенчиво улыбнулась:

- Я не сомневалась, что ты поймешь. - Нуала ненадолго замолчала, а затем продолжила, как будто не могла остановиться, как будто слова сами из нее сыпались: - Мне нравится, как я сейчас выгляжу. Мне нравится, как я себя веду. Все думают, что я наброшусь на тебя и высосу из тебя жизнь, что ты мне очень нужен, потому что ты - замечательный волынщик. Они думают, что я не смогу устоять. Ан нет. Вот он ты, выглядишь потрясающе, а я у тебя ничего не взяла. И не хочу брать. Ну то есть хочу, просто умираю, как хочу, но я не желаю, чтобы ты ради меня отдавал даже часть своей жизни. Со мной такого раньше не было. Я собой… горжусь. Я - не просто пиявка. Я - не просто фея. Я не хочу тебя использовать. Я просто хочу быть такой, какая я есть, когда ты рядом.

Я не знал, что ответить. Я не знал, что чувствую. Я не хотел писать на руках. Я не хотел вскочить и выбежать из комнаты. Я не чувствовал неловкости, испуга, холода, голода… Я просто хотел сидеть с ней вот так, соприкасаясь коленями и опустив лоб на наши сплетенные пальцы.

- Я не хочу забывать, что не убила тебя потому, что влюбилась, - сказала Нуала. Ее голос звучал странно, ей трудно было говорить эти слова. - Можешь не отвечать. Я знаю, что ты любишь свою глупую, эгоистичную не- девушку, а не меня. И ладно. Я просто…

Я потянулся и поцеловал ее. Она не ожидала этого, потому что ее губы еще пытались произнести следующее слово, когда я их коснулся. Моя кожа чуть натянулась от холода при поцелуе, но мурашек не было.

Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Снова открыл. Закусил нижнюю губу, на которой еще оставался вкус лета и Нуалы.

- Ничего? - спросил я.

Ее голос был таким невероятно небрежным, что я понял: она очень старается.

- Поцелуй был ничего. Не обольщайся, далеко не лучший поцелуй от начала времен, но…

- Ничего, что я тебя поцеловал? - очень медленно и осторожно уточнил я, потому что я и сам пытался это понять.

Нуала просто смотрела на меня, а я смотрел на нее, а потом она расплела наши пальцы и отодвинула свои колени от моих, чтобы встать. Потом еще немножко посмотрела на меня с высоты своего роста, окруженная ореолом светлых волос. Я не мог оторвать от нее глаз и даже забыл следить за собственным выражением лица.

Нуала медленно устроилась у меня на коленях, подогнув свои гладкие пахнущие летом ноги. Черт. Я все еще пытался не утратить самообладания, когда она взяла мои руки и соединила их у себя за спиной.

Наконец она потянулась ко мне с загадочной, хулиганской улыбкой, и эта улыбка завела меня, как ничто другое.

И она меня поцеловала.

Если поцелуешь фею, можно попасть в ад.

Я поцеловал ее в ответ.

Я проснулся за секунду до того, как услышал ее голос:

- Проснись! На улице кто-то есть.

Я открыл глаза. Правая нога затекла, потому что на ней сидела Нуала, втиснувшаяся вместе со мной в самое удобное в мире кресло.

- Черт, - прошипел я, - в ногу будто иголок навтыкали.

Нуала тихо сползла с кресла и удивленно посмотрела на свою руку, поняв, что я все еще держу ее пальцы. Я использовал ее как противовес, чтобы выбраться из кресла самому, и поморщился, когда ступил занемевшей ногой на пол.

«Что мы делаем?»

- Давай послушаем, - едва слышно пробормотала Нуала.

Держась за руки, мы дошли до задней двери. Ну то есть Нуала дошла, а я дохромал. Идиотизм. Мы остановились рядом с дверью, окутанные теплой темнотой, крепко держась за руки.

Теперь и я услышал.

«Салливан».

Снаружи звучало два голоса; один из них, ясный и неумолимый, точно принадлежал Салливану.

- …что вы делаете среди ночи возле общежитий?

Другой голос был надменный, женский и почему-то очень знакомый.

- У меня здесь недалеко палатка. Я не могла уснуть и решила пойти в город.

- Черта с два. Я видел, как вы жгли тимьян. Думаете, я не знаю, что здесь что-то происходит?

Нуала наклонилась ко мне и прошептала прямо в ухо, так, чтобы никто больше не слышал:

- Мне знаком ее голос. Она убивает одиноких фей.

У меня не было времени удивляться тому, что голос знаком и мне, - по другую сторону двери продолжался разговор.

- По-моему, вы считаете себя умнее, чем вы есть, - произнес знакомый голос. Я почти вспомнил, кто это, по одной только снисходительности, которой сочилось каждое слово. - Я думаю, вам стоит отпустить мою руку, пока я не решила пойти в полицию и рассказать о вас что-то очень неприятное.

- Человек, - прошептала Нуала, взглянув на меня.

- Мэм, - ледяным голосом отчеканил Салливан, - не надо мне угрожать. Я видел тех, кто намного хуже вас. - Пауза, звуки борьбы. - Вы никуда не пойдете, пока не объясните мне, зачем вы вызывали Их к общежитию, где спят мои ученики. И не врите о палатках и сборе трав, я все знаю. Все.

- Не ваше дело. Если вы знаете о Них, то должны знать, что безопаснее не совать свой нос в чужие дела.

«Делия, - вдруг подумал я, и Нуала нахмурилась, не узнавая имени. - Тетка Ди. Давным-давно феи спасли ей жизнь, и с тех пор она им помогает».

Брови Нуалы резко изогнулись.

- Не указывайте мне, что делать. Я отдал два года жизни, чтобы этим детям не пришлось проходить через то, что случилось со мной, - прорычал Салливан, - но я не подозревал, что нужно волноваться и о людях. Выкладывайте. Зачем вы здесь?

- Хорошо, - холодно ответила Делия. - Я использовала здешнюю музыку, чтобы вызвать кого-нибудь из дайне сидов. Один из них задолжал мне услугу.

- Я, должно быть, выгляжу легковерным простаком?

- По правде говоря, вы выглядите очень хрупким. Последовала долгая пауза; интересно, что заполняет ее по другую сторону двери?

- Вам есть что терять, и я знаю кое-кого, кто будет рад освободить вас от ноши.

- Вы горько ошибаетесь, - мрачно ответил Салливан. - Благодаря вашим друзьям, я восхитительно свободен от привязанностей и материальных накоплений. Зато вам я могу причинить значительные