Покроет пылью тягостная слава.И шлем волос из вороненой сталиНа шлем серебряный сменяет голова.Но я под ним не пошатнусь,не вздрогну,Приму, как должное, безрадостныйподарок,И в небеса морозную дорогуОткроет радуга мне триумфальнойаркой.Дети, дети!Учитесь у ночей полярномумолчанью,Сбирайте зорь червонный урожай.Ведь тридцать стрел у месяцав колчане,И каждая, сорвавшись с тетивы,Кого-нибудь смертельно поражает.Никто не знает перечня судеб —Грядущих дней непроходимы дебри.И пусть весна за городской заставойОпять поёт весёлой потаскухой,Вся в синяках и ссадинах проталинПо рытвинамИ дорогам.Я также сухИ строг.И перед ней, как перед всякимгостем, привратником,Блюдящим мой устав,Ворота ртаТоржественно открыты.Тяжёлой головы пятиугольный ковшИз жизни черпает бесстрастие ихолод.Недаром дождь меж пыльныхоблаковХрустальные расставил частоколы.Отшельником вхожу я в свой затворИ выхожу бродягою на волю.И что мне труд и хлеб, когда мнев губы пролитЗнакомый вкус любимыхстихотворцев.О, времени бесцветная река,Влеки меня порывистей иль тише,Что хочешь делай, но не обрекаяМеня, преступника, на каторгубесстишья.
1921
Я знаю…
Я знаю —в заливах глазневодом ресницзрачок поэтапойманЛюбой закинет удочкус пятнадцатой ступени лбав заливыглазНо тщетно бьётся поплавока с ним чужой крючок воображеньяИм не пойматьзрачкаОн неводом границпоэтапойман
