Но приключения этих пиратских последышей - это только внешняя сторона книги. Основная мысль ее - это победа добра над злом, причем побеждает не грубая сила, не коварная хитрость и вероломная жестокость Сильвера, который внушает всем окружающим непреоборимый страх, а смелость слабого, но уверенного в своей правоте, еще не испорченного жизнью мальчика.
Однако, осуждая зло, Стивенсон не может скрыть восхищение перед энергией и живучестью одноногого калеки Сильвера. Он его щадит. В конце книги, урвав свою долю, Сильвер скрывается и тем самым избегает наказания. 'О Сильвере мы больше ничего не слыхали. Отвратительный одноногий моряк навсегда ушел из моей жизни. Вероятно, он отыскал свою чернокожую женщину и живет где-нибудь безбедно вместе с ней и со своим попугаем».
«Черная стрела» написана была много позднее, когда Стивенсон стал уже признанным детским писателем и приобрел опыт исторического романиста как автор двух книг о Давиде Бальфуре: «Похищенный» и «Катриона». История Бальфура писалась по семейным преданиям о сравнительно недавнем прошлом, а в «Черной стреле» Стивенсон отступает далеко назад, в XV век, в эпоху так называемых войн Алой и Белой Розы. Это была война двух знатных фамилий - Йорков и Ланкастеров, претендовавших на английский престол, и свое название она получила от алой и белой роз, украшавших гербы каждой из враждующих сторон. В соперничество претендентов вовлечены были их сторонники - феодальные бароны - со своими свитами и челядью, затем целые наемные армии и силой согнанные толпы народа. Война эта велась с переменным успехом целых 30 лет, она сопровождалась жестокими насилиями и грабежами и надолго истощила страну. Города и деревни, которые не ждали добра ни от одной из враждующих партий, принимали все меньше участия в этой корыстной и братоубийственной войне. Народ призывал «чуму на оба ваши дома», ограничиваясь самообороной или мстя феодалам за их насилия, как мстит в «Черной стреле» предводитель вольных стрелков Джон Мщу-за-всех.
В своем романе Стивенсон рисует очередную победу одного из претендентов, принца Ричарда Йорка, взошедшего на престол под именем Ричарда III. По выражению Шекспира, сделавшего его героем своей трагедии «Ричард III», это был «чернейший из всех тиранов». Отчаянно смелый, неимоверно жестокий, ни перед чем не останавливающийся горбун, он воплощает зло.
Силой обстоятельств герой романа, юный Дик Шелтон, оказывается на стороне Ричарда Йорка, но, добившись своих личных целей, он скоро распознает, что правды нет ни у одной из враждующих сторон, и, опасаясь как гнева, так и милости своего покровителя, отходит в сторону от борьбы и интриг этой злосчастной войны.
Однако Стивенсон опять не показывает крушения зла; Ричард Йорк выведен в этой книге еще победителем. Честолюбивый, смелый, жестокосердый горбун еще идет «навстречу своему короткому царствованию и вечному позору». А уже через два года после воцарения его армия была разбита и сам он погиб в сражении под Босвортом.
Стивенсон ограничивается пока тем, что делает зло внешне отвратительным: Сильвер - одноногий, калека; Ричард - злой горбун. Однако борьбу со злом Стивенсон ведет упорно из книги в книгу. В «Черной стреле» добивается победы простодушное, назойливое, на чужой взгляд, упорство Дика Шелтона. В книгах о Давиде Бальфуре тоже побеждает упорная, наивная честность простого шотландского юноши, который шаг за шагом преодолевает все стоящие на его пути препятствия.
Но до конца разоблачено зло в самой зрелой книге Стивенсона - в романе «Мастер Баллантрэ». С внешней стороны это опять-таки занимательный приключенческий роман; в нем показаны распад семьи шотландских дворян, приключения на море, встречи с пиратами, путешествие в Индию, в Северную Америку, а в центре книги - изящный красавец, но нравственный урод мастер Баллантрэ. Он губит все вокруг, но гибнет и сам, наглядно обнаруживая «злонравия достойные плоды».
К Стивенсону пришла слава, но болезнь его все обострялась. В поисках более мягкого климата он попал на тихоокеанские острова Самоа. И только тут, в последние годы, он прорывается наконец от литературы к той деятельной жизни, о которой давно мечтал. К туземцам Стивенсон относился с приязнью и уважением. Ему нравились честные, доверчивые и гордые самоанцы, с трудом переносившие «внедрение нового взгляда на деньги как на основу и сущность жизни» и «установление коммунистического строя вместо строя воинственного». В каком-то решающем смысле они были для Стивенсона культурнее торгашей водкой, опиумом и оружием, которые представляли на островах европейскую культуру.
На островах Самоа Стивенсон проводит последние четыре года жизни, окруженный почтительным обожанием туземцев, окрестивших его почетным прозвищем «Слагателя историй».
Стивенсон заступается за них каждый раз, как они попадают в беду, испытывая на себе тяжелую руку английских, американских и особенно немецких колонизаторов. Консулы и назначенные ими советники беспрестанно вмешивались в распри туземцев, сажали их вождей в тюрьму в качестве заложников, угрожая взорвать их динамитом, если туземцы попытаются освободить их, вымогали незаконные поборы, снаряжали карательные экспедиции.
Стивенсон пытался удерживать туземцев от безрассудных выступлений, которые могли привести лишь к окончательному их истреблению. Добиваясь освобождения заложников, Стивенсон написал ряд писем в английские газеты. Немецкие власти пытались выслать его с острова, но безуспешно. Не решаясь по такому поводу ссориться с Англией, немцы наконец оставили Стивенсона в покое.
В книге «Примечание к истории» Стивенсон описал злоключения самоанцев. Он рассказывает о «неистовстве консулов» при расправах с туземцами. Он высмеивает немецких колонизаторов, «подавленных своим величием и лишенных всякого чувства юмора», описывает не только их насилия, но и отношение их ко всякому вмешательству извне, их недоуменный вопрос: «Почему вы не даете этим собакам умирать?» И в заключение обращается к германскому императору с призывом вмешаться в бесчинства чиновников и оградить права туземцев. Призыв этот остался без ответа, если не считать ответом то, что в Германии книга эта была сожжена и на издателей наложен штраф.
3 декабря 1894 года, на сорок пятом году жизни, Стивенсон умер. Его похоронили на холме и на могиле написали заключительные строки его стихотворения «Реквием»:
Туземцы заботливо охраняли холм и запретили на нем охоту, чтобы птицы могли безбоязненно слетаться на могилу «Слагателя историй».
Оторванный от людей болезнью, Стивенсон, не в пример многим своим замкнутым и чопорным соотечественникам, был простой в обращении, обаятельный человек, с открытой душой. Он сам тянулся к людям, и они охотно дружили с ним.
Стивенсон мечтал писать так, чтобы его книги были любимыми спутниками моряков, солдат, путешественников, чтобы их перечитывали и пересказывали и во время длинных ночных вахт и у походных костров.
Не имея возможности деятельно служить людям, он все же хотел помогать им, несмотря ни на что. Стивенсон старался своими книгами передать читателю ту бодрость и внутреннюю ясность, которые
