— Пятерка — тоже простое число, — ловит на лету Чаттан. Уотерхаузу приятно, что его командир демонстрирует признаки дорогого и качественного образования.

— Хорошо, — цедит сквозь зубы Робсон. — Так и доложу в Лондон.

Великий визирь Кинакуты ведет их в приемную своего шефа, султана, и оставляет на несколько минут в конце длинного конференц-стола, для изготовления которого истребили несколько видов редких тропических деревьев. Основатели корпорации «Эпифит» наперегонки торопятся сострить по поводу размеров султанского офиса. Новый дворец, куда их привели, выстроен буквой «П» и с трех сторон охватывает экзотический сад вместе с древним и величественным старым дворцом. В конференц-зале десятиметровый потолок; стены, выходящие сад, целиком стеклянные. Впечатление такое, будто смотришь сквозь стенки террариума на макет древнего восточного дворца. Рэнди не большой знаток архитектуры, и ему решительно не хватает слов. Он мог бы сказать только, что это гибрид Тадж-Махала и храмов Ангкора.

Чтобы попасть сюда, они долго едут по пальмовой аллее, идут через сводчатый мраморный вестибюль, затем их проверяют металлоискателем, усаживают, поят чаем и просят разуться. Слуга в тюрбане поливает им руки теплой розовой водой из узорчатого кувшина, потом они еще с полмили тащатся по мрамору и восточным коврам. Как только за визирской задницей захлопывается дверь, Ави говорит:

— Чую мухлеж.

— Мухлеж? — ехидничает Рэнди. — По-твоему, это декорации? Думаешь, этот стол из ДСП?

— Все настоящее, — кисло признается Ави. — Просто когда тебя так обхаживают, значит, хотят ошеломить.

— Я ошеломлен, — говорит Рэнди. — Признаю. Ошеломлен.

— В переводе на обычный язык это значит «я сделаю какую-нибудь глупость», — говорит Ави.

— А разве мы будем что-нибудь делать? Это ведь не такие переговоры, на которых что-нибудь делают?

— Если ты о подписании контрактов и передаче денег, то ничего такого не будет. Однако произойдет многое.

Дверь снова открывается, великий визирь вводит группу японцев. Ави понижает голос:

— Просто помните, что вечером мы снова будем в отеле, а султан останется здесь, и сама встреча превратится в воспоминание. То, что у султана большой сад, решительно ничего не меняет.

Рэнди начинает злиться: все это настолько очевидно, что напоминать — просто оскорбительно. Однако отчасти он злится из-за того, что Ави видит его насквозь. Ави постоянно советует ему не быть романтиком. Однако если б не романтика, его бы здесь не было.

Отсюда вопрос: зачем здесь сам Ави? Может, из-за собственных, тщательно скрываемых романтических обольщений? Может, потому он и видит Рэнди насквозь? И предостерегает не коллег, а самого себя?

Вообще-то новоприбывшие не японцы, а китайцы — вероятно, с Тайваня. Великий визирь ведет их к назначенным местам. Стол такой огромный, что со своего конца они могли бы вести с эпифитовцами перестрелку, а вот разговаривать — только с помощью рупора. Несколько минут они делают вид, будто сад и старый дворец им хоть в малой степени интересны. Затем компактный, крепко сбитый дядечка лет пятидесяти резко поворачивается к эпифитовцам и быстро идет, таща за собой свиту. Это похоже на компьютерную модель, в которой черная дыра проходит через галактику, увлекая по пути звезды. Лицо знакомое, оно не раз мелькало в деловых журналах, но не настолько часто, чтобы Рэнди запомнил фамилию.

Не будь Рэнди компьютерщиком, ему бы пришлось выступить вперед и через силу разводить церемониальную волынку. По счастью, все это автоматически достается Ави. Он делает шаг навстречу тайваньцу, они обмениваются рукопожатиями и визитными карточками. Однако китаец смотрит сквозь Ави на других членов корпорации «Эпифит». Рэнди его явно не устраивает.

— Который тут Джон Кантрелл? — спрашивает он, остановив взгляд на Эберхарде Фёре.

Джон облокотился на подоконник — возможно, пытается определить, каким параметрическим уравнением описывается изгиб лепестков восьмифутовой плотоядной лианы. Он оборачивается.

— Джон Кантрелл, — говорит Эб.

— Гарвард Ли. Вы не получили мои электронные письма?

Гарвард Ли! Теперь Рэнди вспомнил. Основатель «Гарвард Ли Компьютер Компани», среднего размера тайваньской фирмы по производству домашних компьютеров.

Джон ухмыляется.

— Я получил примерно двадцать электронных писем от неведомого лица, назвавшегося Гарвардом Ли.

— Это был я! Не понимаю, почему вы зовете меня неведомым лицом? — Гарвард Ли исключительно резок, но не видно, чтобы он обиделся по-настоящему. Вот кому явно не приходится бороться с романтизмом перед деловой встречей.

— Терпеть не могу электронную почту, — говорит Джон.

Гарвард Ли некоторое время смотрит ему в глаза.

— В каком смысле?

— Идея хороша. Исполнение дурно. Люди не соблюдают элементарных предосторожностей. Когда приходит письмо якобы от Гарварда Ли, они думают, что оно и впрямь от Гарварда Ли. Однако это письмо — всего лишь последовательность намагниченных секторов на вращающемся диске. Кто угодно может его подделать.

— А! Вы пользуетесь алгоритмом электронной цифровой подписи.

Джон задумывается.

— Я не отвечаю на электронные письма, не подписанные цифровым образом. Алгоритм ЭЦП — один из методов. Хороший, но не обязательно лучший.

Примерно на середине Гарвард Ли начинает согласно кивать.

— Какие-то структурные недочеты? Или вас смущает пятьсотдвенадцатибитная длина ключа? Устроил бы вас тысячадвадцатьчетырехбитный ключ?

Примерно на пятом предложении разговор между Ли и Кантреллом уносится за горизонт его криптографических познаний и Рэнди отключается. Ли — маньяк криптографии! Он лично всё это изучил — не просто велел подчиненным сделать выписки из соответствующих книг, а сам разобрал уравнение за уравнением.

Том Говард ухмыляется до ушей. Эберхард оживлен. Берил прячет улыбку. Рэнди отчаянно пытается сообразить, что тут смешного. Ави замечает его растерянность и, повернувшись спиной к тайваньцу, трет большим пальцем об указательный — деньги.

Ну да, конечно!

В начале девяностых Гарвард Ли выпустил несколько миллионов компьютеров и установил на них «Windows», «Word», «Excel», но как-то запамятовал выписать чек корпорации «Майкрософт». Примерно через год «Майкрософт» прищучил его в суде и выиграл огромную компенсацию. Гарвард Ли объявил себя банкротом — на счету, дескать, полный голяк. С тех самых пор «Майкрософт» пытается доказать, что у него где-то в загашнике припрятана пара миллиардов.

Ясное дело, Гарвард Ли напряженно думает, куда бы вложить деньги, чтобы до них не добрались ребятки из «Майкрософт». Есть старые испытанные методы: счет в швейцарском банке, подставные фирмы, крупные строительные инвестиции в самый глухой уголок Китая, золотые слитки в сейфе. Такие номера прошли бы со средним правительством, но «Майкрософт» в десять раз хитрее, в сто раз агрессивнее среднего правительства и не связан никакими определенными правилами.

Гарварду Ли нужны электронные деньги. Не та фигня, на которую ты, не светя электронную карточку, покупаешь в Сети футболки. Ему нужна железобетонная система, основанная на мощной криптографии, базирующаяся в офшорном информационном раю, и нужна позарез. Вот почему он бомбардирует Джона электронными письмами.