— Похож я на негра? — спрашивает Шафто Роота.
— Я немного путешествовал, — отвечает Роот, — и, на мой взгляд, ни капельки не похож. Однако для немца, который ни разу в жизни не видел настоящего чернокожего, к тому же в перископ, — чего бы нет? — Потом: — Как я понимаю, ты вычислил задание?
— Приказы, бля, прочел, — осторожно отвечает Шафто.
Они направляются к какому-то кораблю. Когда подходят ближе. Шафто одалживает подзорную трубу и вздрагивает, но не то чтобы очень удивляется, увидев, что кораблей на самом деле два и стоят они борт к борту. У обоих роковые обводы подводных лодок, но один потолще, и Шафто соображает, что это «корова».
Под ногами двигатели переходят на холостой ход. Внезапная тишина и сброс скорости не умиротворяют. Шафто испытывает обычное муторное, беспокойное, сосущее чувство, которое так электризует в бою.
Потрепанный тринидадский пароходик всю войну без особых приключений бороздил себе воды Атлантического океана, мотался между африканскими и карибскими портами, доходя иногда даже до Азор. Может быть, его время от времени замечали патрульные немецкие подлодки и жалели потратить торпеду. Однако сегодня ему крупно не повезло. Он по чистой случайности наткнулся на немецкую «корову» — подлодку снабжения кригсмарине Третьего рейха. Пестрая команда черных, как гуталин, негров столпилась у борта и пялится на странное зрелище: два сцепленных корабля посреди океана. Однако, подойдя ближе, они осознают, что один из кораблей — убийца, а второй несет флаг немецкого ВМФ.
Наступает минутное замешательство — для тупых негров на палубе это, может, и занятное зрелище, но умные негры в рубке поняли, что попали в беду — увидели то, что им видеть не полагалось. Они разворачивают пароходик и дают деру! Час они чешут на всех парах, однако подводная лодка неумолимо преследует их, рассекая воду, как финский нож. Штыревая антенна над рубкой следит за обычными частотами и слышит, как пароходик передает сигнал SOS. В коротком потоке точек и тире он сообщает координаты — свои и «коровы» — и тем подписывает себе смертный приговор.
Чертовы недочеловеки! Что натворили! В двадцать четыре часа «корову» засекут и потопят англичане, и с большой степенью вероятности попутно уничтожат несколько подлодок. Гадкая смерть, когда тебя несколько дней гоняют по океану, бомбя и обстреливая с воздуха. Вот когда до рядового оберторпедомаата доходит непостижимая мудрость фюрера, решившего найти и уничтожить всех, кто не родился немцем.
Тем временем наш средний капитан-лейтенант должен задавать себе вопрос: какова, черт возьми, вероятность, что трамповый тринидадский пароходик случайно наткнулся на нас и нашу «корову» посреди необъятного Атлантического океана?
Наверное, это можно рассчитать, имея нужные данные:
Nn = число негров на квадратный километр,
Nm = число «коров»,
AA = площадь Атлантического океана,
и так далее. Но погодите! Негры и «коровы» распределены неравномерно, и это осложняет вычисления. Слишком мудрено для капитан-лейтенанта, особенно если его мысли заняты тем, как резко уменьшить Nn.
Выстрелом из палубного орудия поперек курса лодка останавливает пароходик. Негры собрались на палубе, но медлят спускать шлюпки. Может, думают, что немцы этим ограничатся.
Сентиментальная глупость, типичная для недочеловеков! Немцы остановили их, чтобы легче было торпедировать пароход. Как только негры это понимают, они проводят впечатляющие шлюпочные учения. Удивительно уже то, что шлюпок хватает на всех, но сноровка, с которой их спускают на воду, просто феноменальна. Тут на секунду усомнишься в тупости черномазых.
Торпедирование — как в учебнике! Торпеда запускается на глубину. Когда она проходит под пароходиком, взрыватель чувствует изменение магнитного поля и приводит в действие заряд. Взрыв аккуратно срезает киль, переламывает кораблю хребет и отправляет его ко дну с невероятной скоростью. В следующие десять-пятнадцать минут из воды выпрыгивают тюки с чем-то бурым, придавая всей сцене неожиданно праздничный вид.
Иные командиры подлодок не побрезговали бы перестрелять уцелевших из пулемета, просто чтобы отвести душу.
Однако командир подлодки капитан-лейтенант Гюнтер Бишоф пока не член нацистской партии и, вероятно, никогда им не будет. С другой стороны, Бишоф в смирительной рубашке и накачан лекарствами до полубессознательного состояния.
Обязанности командира подводной лодки исполняет оберлейтенант-цур-зее Карл Бек. Он-то как раз член национал-социалистической партии, так что в других обстоятельствах не отказался бы в отместку пустить пару очередей. Увы, сейчас Карл Бек смертельно устал и очень встревожен. Он понимает, что вряд ли долго проживет после того, как их координаты сообщили в эфир. Поэтому не отдает приказа стрелять.
Негры выпрыгивают из шлюпок, плывут к тюкам и цепляются так, чтобы из воды торчали одни головы. Соображают, гады, что теперь их за сто лет не перестреляешь. Оберлейтенанту Беку известно, что сюда уже летят «каталины» и «либерейторы». Надо быстрее сматывать. Горючего достаточно, и он решает идти на юг, а дня через два, когда все успокоится, повернуть обратно на север. Так поступил бы капитан- лейтенант Бишоф, если бы не повредился в уме, а все на подлодке безгранично чтят командира.
Они идут в надводном положении, как всегда, когда не собираются прямо в данную секунду топить конвой. Так лодка может принимать и отправлять радиограммы. Бек составляет отчет о случившемся, вручает оберфункмаату Гуфферу, который передает его одному из функмаатов, тот садится перед «Энигмой», шифрует сообщение, используя ключ дня, а потом выстукивает по рации. Через час приходит ответная радиограмма непосредственно из штаба подводного флота в Вильгельмсхафене. Функмаат, пропустив ее через «Энигму», получает: «ЗАХВАТИТЬ УЦЕЛЕВШИХ ОФИЦЕРОВ».
Классический пример флотоводческого искусства: приди приказ раньше, его было бы крайне легко исполнить, но теперь, когда они в часе хода от потопленного корабля, это очень опасно и трудно. Приказ производит впечатление полного абсурда, и не сделано ни малейшей попытки его прояснить.
Поскольку время все равно упущено, Бек решает обойтись соблюдением проформы. По-хорошему надо развернуться и двигаться в надводном положении, что много быстрее, но граничит с самоубийством. Поэтому он приказывает задраить люки и погрузиться на перископную глубину. Теперь лодка ползет со скоростью семь узлов, и проходит три часа, прежде чем они возвращаются к атоллу из прыгающих бурых тюков.
Как оказывается, предосторожность была не лишней, потому что на месте другая подлодка забирает потерпевших. Британская. Это такая дикость, что волосы на загривке у Бека встают дыбом — волос там много, потому что Бек, как большинство подводников, не бреется неделями. Впрочем, нет такой нелепости, с которой не разобралась бы одна хорошо нацеленная торпеда. Через несколько минут субмарина взрывается, как бомба, — видимо, торпеда попала в погреб боеприпасов. Команда и большинство спасенных негров закупорены внутри — они не выберутся, даже если уцелели при взрыве. Субмарина рушится вниз, как останки «Гинденбурга» на Нью-Джерси.
— Gott in Himmel[47], — бормочет Бек, наблюдая все это в перископ, — и радуется успеху, пока не вспоминает, что получил конкретный приказ, где предписывалось вовсе не уничтожить все в поле зрения. Будет ли кого подбирать?
Он приказывает всплыть и вместе с офицерами идет в боевую рубку. Первым делом они убеждаются, что в небе нет «каталин», потом выставляют наблюдателей и медленно идут через море тюков, которые разметало по меньшей мере на квадратный километр. Темнеет, приходится включить прожекторы.
Занятие кажется достаточно безнадежным, пока луч прожектора не освещает уцелевшего — из воды торчат только голова, плечи и две руки, вцепившиеся в обвязку тюка. Человек не шевелится и никак не реагирует на приближение лодки; только когда волна опрокидывает тюк, становится видно, что все ниже солнечного сплетения отъедено акулами. Зрелище вызывает тошноту даже у команды заматерелых убийц. В наступившей тишине издали доносятся приглушенные голоса. После недолгих поисков удается найти двоих, явно разговорчивых негров. Оба цепляются за один тюк.
Когда луч прожектора выхватывает их из темноты, один негр выпускает тюк и ныряет под воду. Другой
