поплелся к ногам Сухомлина.

— Эх ты, — поглаживая шерсть, проговорил курсант, — и почему это ты так ни с того ни с сего завелся? Зачем гостей обижаешь?

Вместо ответа Тузик взглянул в сторону плюгавого и глухо зарычал. Курсант подхватил его на руки и понес в каюту. Кавторанг нервно потер виски и вздохнул. Да, получили себе на голову приключение! Но деваться уже было некуда, теперь следовало довезти африканцев до ближайшего порта. Там скитальцы смогут заправить свой мотобот, а женщина наконец попадет в больницу. Сенин дал указание отвести ее в карантинную каюту, где она могла быть одна. Хеттифа он разместил в соседней каюте. Остальных сомалийцев отвели в помещение, предназначенное под склад. Там было довольно просторно и места хватало всем. Нескольким офицерам было поручено постоянно следить за африканцами, потому как им, несмотря на предупреждение, вполне могло взбрести в голову шляться по кораблю. А это не пассажирский лайнер, а учебный корабль, принадлежащий Военно-морскому флоту России.

— Надо бы рану ему обработать, — обратился Стенин к Ахрамееву.

— Нет уж, хватит! — решительно заявил тот. — Еще одного скандала не хватало. Тузик не бешеный, так что выживет твой фундаменталист. А то ведь зарежет горячий сомалийский парень.

Врач закурил и, пуская кольца дыма, заявил:

— Нет, что ни говори, а нет сейчас того уважения к людям моей профессии на корабле.

— Да как же нет? — пробовал возразить кавторанг.

— И не говорите, товарищ командир, шутливо махнул рукой собеседник, — вот раньше…

— А что — раньше?

— Нет никакого сравнения! Да возьмите даже пиратов. Врачи очень высоко ценились ими. — Ахрамеев, похоже, уселся на любимого конька. — Нередко при захвате вражеского судна врач в первую очередь получал предложение присоединиться к команде победителя. Врач, кстати, был единственным человеком, кому разрешалось не подписывать пиратское соглашение.

— Привилегированный класс! — прищелкнул языком Стенин.

— А то. Нередко врачам захваченного судна выплачивали вознаграждение, если они просто оказывали помощь членам пиратской команды.

— Ну а если у пиратов не имелось на судне доктора? — поинтересовался командир.

— Этого они старались не допускать, — авторитетно заявил Ахрамеев, — если на корабле не было настоящего врача, на эту должность выбирали любого подходящего пирата, который имел хоть какие-то познания в медицине. Упоминается случай, когда врачом был избран корабельный плотник — так как у него были необходимые «инструменты» для выполнения ампутаций. Иногда врачеванием занимались корабельные повара — им была знакома работа с мясом, но они были менее квалифицированны, чем плотники.

Ахрамеев считал себя человеком очень начитанным и действительно часто по случаю и без оного мог рассказать немало интересного. Эта «ходячая энциклопедия», как называли его на паруснике, пользовалась заслуженным авторитетом, и в случае «умного» спора обращались именно к нему.

— Минимальная аптека всегда присутствовала на корабле и в далекие времена. Судовой врач имел набор инструментов для выполнения неотложных операций и небольшой набор лекарств. За пополнение запаса лекарств отвечал сам врач, поэтому в порту он обычно направлялся в местную аптеку, где скупал необходимые лекарства.

— Ну, я думаю, что запаса лекарств до конца похода у нас хватит? — улыбнулся кавторанг. — Зная вас, допустить что-то другое я просто не могу.

— Никто не знает, как сложатся события, но пока что у меня все под контролем, — не без некоторого самодовольства развел руками Ахрамеев.

— Я подозреваю, что главным лекарством у пиратов был все-таки…

— Да, товарищ командир, конечно — главным корабельным лекарством у пиратов был ром, — кивнул врач, — его использовали и как лекарство от желудочных болезней, и как обезболивающее при операциях.

— Интересно с вами поговорить, Сергей Викторович, но, к сожалению, дела службы вынуждают вас покинуть, — с видимым сожалением произнес кавторанг.

— Как видите, помочь этой несчастной без ее согласия, а главное, без согласия мужа, совершенно невозможно, — заключил Ахрамеев, — так что нам с вами остается, так сказать, умыть руки и надеяться, что до порта она выдержит.

— Да уж, хотелось бы… — согласился Стенин.

Кавторанг находился в рулевой рубке, когда в нее вошел Полундра.

— Разрешите поинтересоваться, товарищ командир, какие будут действия?

Стенин рассмеялся, хотя смех получился, мягко говоря, неестественный.

— Черт, так некстати… И бросить невозможно. Придется в Йемен зайти, — произнес он, почесывая затылок, — не сдавать же их сомалийским головорезам. Главное, чтобы она у меня тут не разродилась!

— Да уж, — неопределенно хмыкнул старлей.

Сумерки ложились на океан, белоснежные паруса парусника потускнели. На воду опустился легкий туман, и теперь судно то исчезало в нем, то вновь появлялось, словно «летучий голландец». Все вокруг, казалось, собирается засыпать, даже чайки поутихли. Однако на борту корабля совершенно не чувствовалось этого спокойствия, навеянного природой. Курсанты суетились на палубе, выполняя указания офицеров. Работы на корабле всегда хватает, так что сидеть сложа руки на «Адмирале Сенине» не приходилось. И чистить и драить, не говоря уже о более сложной и ответственной работе… На лицах у всех было видно напряжение и озабоченность. Веселье, царившее на паруснике еще днем, исчезло. Теперь казалось, что его и вовсе не было. У фальшборта стояли несколько курсантов и негромко переговаривались, постоянно оглядываясь по сторонам, будто опасаясь, что их будут подслушивать.

— Да, ребята, первый учебный поход, и вот такая нештатная ситуация, — проговорил один из молодых людей.

— А что ты хотел — чтобы все прошло без сучка, без задоринки?

— Дело не в этом, всякое случается, будь это первый поход или десятый… Обидно, что накрылась наша практика по боевому дайвингу. Теперь, пока мы их доставим в ближайший порт, пока то, пока это… — протянул второй — и махнул рукой в сторону.

— Зато представьте, какие истории мы расскажем по возращении, — толкнул его в плечо третий, долговязый курсант.

Все на секунду замолчали, видимо, вспоминая все то, что произошло с ними за время похода. Закрыв тему дайвинга, курсанты с жаром принялись вспоминать смешные случаи и происшествия. Чего-чего, а подобных тем хватало. Взрывы хохота разнеслись вокруг. В этот момент на палубе появился кавторанг. Заметив его, курсанты прекратили разговоры и разошлись по своим делам. Попадаться в такой ситуации под руку командиру никому не улыбалось.

Стенин, подставив лицо ветру, устало потер виски. За этот день он изрядно утомился, а тут еще эти неудачливые эмигранты подкинули забот на его голову. Как командиру корабля, ему совершенно не хотелось тратить время на то, чтобы транспортировать их в Йемен, но ведь он не мог выбросить их здесь, тем более беременную женщину, которая вот-вот должна родить. Как бы там ни было, но решение уже было принято, и теперь парусник полным ходом направлялся в Йемен, рассекая форштевнем зыбкую гладь воды. Теплый ветер приятно трепал волосы, помогая расслабиться. Простояв так несколько минут, кавторанг тяжело вздохнул, развернулся и скрылся с палубы.

В полумраке каютного помещения на небольшой кровати, скрестив руки на груди, лежала женщина, спасенная с мотобота. Голова ее находилась не на подушке, а чуть ниже. Грязные волосы разметались по всей кровати, а поза у сомалийки была какой-то неестественной для беременной женщины. На небольшой тумбочке стоял маленький светильник, но Марьям предпочла не зажигать его. Она осторожно