Большом и плевал на все с высоченной колокольни… – Гордо подняв голову он направился к выходу. На пороге задержался. – Да, вот еще, – задумчиво протянул. – Сегодня у меня много дел. Может, и не увижу Фараона.

Расскажи ему обо всем сам.

Дверь захлопнулась раньше, чем Миша успел возразить.

«Ну вот, как всегда, крайним оказался я, – расстроился он. – Три важные новости, и одна хуже другой. Фараон меня точно убьет!»

– Скригана Сергея Михайловича сегодня выписали. – Ответ лечащего врача прозвучал словно гром среди ясного неба.

Решив, что эскулап что-то перепутал или не расслышал, о ком идет речь, Андрей повторил свой вопрос:

– Я хочу узнать, можно ли сегодня допросить находящегося под арестом Скригана?

– Я же вам русским языком говорю: его выписали. – Судя по голосу, доносившемуся из трубки, на этот раз рассердился врач.

«Или я дурак, – пронеслось в голове у Андрея или земля в другую сторону вертеться начала! Что он несет?»

– Скриган под арестом. Его не могли отпустить, – все еще не веря своим ушам, пояснил Андрей, а потом потребовал:

– Позовите к телефону сержанта!

– Сержант ушел часа два назад, – ответил врач. – Сказал, что больше никого охранять не надо.

– Как это «не надо»?

– Ну, это уже ваши заботы. Сами и разбирайтесь. Мое дело людей лечить.

Андрей швырнул трубку на рычаг.

Мгновение поразмыслив, он вдруг вскочил с кушетки, метнулся в прихожую, сунул ноги в ботинки, накинул куртку и, хлопнув дверью, помчался к своей машине.

«Идиотизм какой-то! – думал, проносясь П0 московским улицам. – Кому это взбрело в голову снять охрану? Все знают, что на Скригане висят не какие-нибудь мелочи. Причем вина его практически доказана. И что теперь? Бандит заляжет на дно, а то и вовсе умотает из столицы. Он хоть и туп, но не дурак. Пожизненное ему ни к чему».

Остановив джип у милиции, Андрей взбежал на крыльцо и, распахнув дверь, рявкнул:

– Кто дежурил в клинике?! Все, кто был в вестибюле, с недоумением оглянулись на него.

– Осокин, – высунувшись в окошко, пробормотал дежурный.

– Где он?

Дежурный оглянулся и в тон Андрею скомандовал:

– Осокин, на выход. Четвертовать будут. Сержант Осокин с маленьким брюшком осторожно выглянул из-за стеклянной двери дежурки. Физиономия у него была, как всегда, заспанной.

– Ко мне! – гневно приказал Андрей. Нервно моргая, Осокин короткими шажками приблизился к майору. Вид начальства не сулил ничего хорошего.

– Почему не в клинике?

– Мне сказали, что пост снимается.

– Сказали?!

– Точнее, приказали, – уточнил Осокин, на всякий случай вытянувшись в струнку.

– Кто?

– Бухало.

– Кто? – Андрею показалось, что он ослышался.

– Полковник Бухвостов, – поправился Осокин. – Позвонил и приказал возвращаться в отделение. Это его приказ.

– Какого черта?! – вспылил Андрей. Сообразив, что срывать злость на сержанте по меньшей мере несправедливо, махнул рукой и решительно двинулся к лестничной клетке.

На одном дыхании взлетев на третий этаж, кинулся к кабинету Бухвостова. Без стука распахнул дверь.

– Это вы приказали снять пост в больнице? – спросил с порога.

Сидевший за столом полковник не ожидал такой молниеносной атаки и при первых словах Корнилова вздрогнул.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул трижды и сверкнул глазами на Андрея. – Ты что, уже генеральские погоны получил? Что за обращение к старшему по званию!

– Неужели вы не понимаете, что отпустили махрового преступника?! Теперь его днем с огнем не сыщешь.