В отчаянии она крикнула, не рискуя больше приблизиться к черной щели:

– Я сейчас милицию вызову, у меня мобильник есть. Бросайте портфель.

И тут тяжелая рука легла ей на плечо и послышался прокуренный мужской голос:

– Сестренка. Без ментов обойдемся. Поняла?

Светлана медленно повернула голову, над ней возвышался худощавый, но жилистый мужчина со сморщенным, как сушеная груша, лицом, во рту поблескивала золотая фикса. Когда и как он сумел подобраться к ней, Светлана не могла понять, ведь только что она одна была на крыше.

– Я тебя, сучка… – несся из темноты сдавленный хрип.

Девушка кивнула. Хотя она ровным счетом ничего не понимала. Даже не знала, кто оказался рядом с ней – враг или друг. Встреться ей в безлюдном месте типчик с подобной внешностью – не раздумывая бы бежала от него и не оглядывалась. До последнего времени таких друзей у нее не было. Фиксатый махнул рукой, и из-за печной трубы показался сутулый пацан, он быстро, по-кошачьи бесшумно подобрался к краю крыши, присел и с блаженной улыбкой посмотрел на Свету, приложил татуированный палец к губам.

– Тихо, – беззвучно прошептал фиксатый и не подошел, не шагнул, а именно переместился к приятелю.

– Суч… – голова Глазунова показалась над краем крыши.

Тут же пацаны выволокли его, бросили лицом вниз. Фиксатый безжалостно заломил Глазунову руки и сунул к лицу острое лезвие ножа.

– Дернешься, глаза лишишься, падаль.

Сутулый блатной рванул кейс на себя, брезгливо вытер о голову Павла обслюнявленную ручку.

– Он самый. Узнал. А ты, сестренка, кто такая?

– Светлана Железовская. – Девушка была еле жива от страха.

По лицу блатного было не понять, удивлен он или, может, это имя ему вообще ничего не говорит.

– Карла порадую, – сутулый вытащил из кармана мобильник.

Его лицо, подсвеченное синим мониторчиком трубки, приобрело трупный оттенок.

– Карл, мы кейс взяли…

– Ты потише кричи, – проворчал законный в трубку, он уже день как гулял на свободе, – еще не вся улица слышала. Как именно взяли?

– Он у меня в руках. Все, как ты и говорил, пошло… За ним ублюдок притащился…

– Я не сомневался, но уточни.

– Ему язык развяжем… кровью захлебнется. Да, тут сестренка оказалась – Светлана Железовская.

На другом конце линии зависло молчание.

– Понял, – наконец отозвался Карл. – Кейс в порядке?

– Цел, но он за него держался, пока я не видел. Код какой? Сейчас и проверим, все ли на месте.

– Я с блатным говорю или с гимназистом-отличником? Код ему нужен, – рассмеялся Карл.

– Сейчас, – блатной прижал трубку плечом к уху и двумя руками завертел диски на кейсе.

Чуткие пальцы улавливали малейший щелчок, крышка поднялась. Сутулый скомкал газету и зашелестел пачками. Лицо его вытянулось, глаза недобро блеснули.

– Тут, Карл… – блатной говорил с трудом, – лажа такая, «куклы» вместо «филок». Фуфел конкретный… Бумага резаная… Только сверху «хрусты» настоящие.

Фиксатый, уже успевший связать руки снайперу веревкой, давил ему коленом затылок и тянул шею, пытаясь заглянуть в открытый кейс.

– Ты при девчонке базар фильтруй, – бесцветным голосом напомнил Карл, – она к фене не приучена. Собирайтесь все и ко мне. Кейс не забудь.

Светлана спускалась с крыши молча, весь страх, пережитый ею на крыше, вернулся теперь страшной усталостью.

«И все зря, – подумала она, – все зря».

Глазунов не пытался дернуться. Фиксатый вел его аккуратно, обхватив сзади и вдавив лезвие ножа в горло. Только пошевели головой, и мигом будет перерезана сонная артерия. На выходе из подъезда Сутулый без лишних слов ударил Глазунова кулаком в темечко. Снайпер мгновенно обмяк. Фиксатый бросил его на пыльную площадку.

– Машину подгони, а я его стреножу и пасть заткну.

Неприметные «Жигули» въехали во двор задом. Связанного по рукам и ногам бесчувственного Глазунова затолкали в багажник. Фиксатый галантно распахнул дверцу, предлагая Светлане сесть.

– Я тебя, сестренка, остановить хотел, как только ты из люка голову высунула, – старательно подбирая слова, говорил Фиксатый, – но боялся козла спугнуть. Мы за трубой прятались. При нем пушка могла оказаться.

– Это он моего деда убил? – чуть слышно спросила девушка.

– Он, – тяжело вздохнул блатной и прикрыл рот татуированной рукой.

– Что с ним сделают?

– Это Карл решит.

– Что именно? Вы же знаете, что с такими бывает? – В голосе Светланы появились металлические нотки.

– Лучше тебе никогда об этом и не узнать. Но могу сказать точно: он еще десять раз пожалеет, что его менты закрыть не успели.

Карл ждал на крыльце «Лондона». На сигарете уже загнулся столбик пепла, а законный не спешил его сбивать. Он отшвырнул окурок, когда увидел машину. Карл даже не посмотрел на кейс, только бросил Фиксатому:

– Неси в бар.

Светлана видела, как вышел на крыльцо Бунин в черных очках с наклеенными звездами и с белой алюминиевой тросточкой в руке. Карл остановил его, коснувшись плеча, и что-то прошептал на ухо, а затем сел в машину рядом с девушкой.

– Крепись, – только и сказал он.

«Жигули» въехали во двор дома, где жил Николай Бунин.

– Пошли со мной, – Карл кивнул Светлане.

Законный чуть замешкался, не сразу вспомнив, какой ключ от какого замка.

– Я только на верхний закрывала.

В квартире Карл тут же сел в глубокое кресло, забросил ногу на ногу, в пальцах, как фокусник, перекатывал незажженную сигарету. Светлана молча стояла у рояля.

– Я помню эту юбку и этот свитер, – произнес Карл, глядя на девушку.

– Мне пришлось их взять.

– Ты все правильно сделала. Их носила мать Николая, – Карл полуприкрыл глаза, – таких женщин я больше не встречал. Не делают теперь таких… – Он криво усмехнулся. – Как она умела ждать… Никто так не умел и не умеет. Трудно быть женой законного. Они даже расписаны не были, никто их не венчал. Отец Николая – Струна всегда знал, что его ждут. Какой бы срок ни мотал.

– Это как с войны ждут? – спросила девушка, теребя узел платка.

– С войны… – улыбнулся Карл, – вор и война? Настоящий жулик никогда погоны не наденет. Это другое. Другая вселенная, девочка. У нас и войны другие, и мир иной.

– А Николай, он тоже из… – Светлана хотела сказать «из ваших», но почувствовала, что это прозвучит без уважения.

– Я и сам не знаю, кто он такой. Отец не хотел, чтобы сын пошел по его пути… – Карл резко ударил в ладоши. – Ну все. Хватит об этом. Переодевайся и можешь идти в милицию. Для тебя все кончилось.

– А что я им скажу?

– Что было, то и расскажешь, но только до того момента, как тебя Николай из-за столика вырвал. Про него не рассказывай. Собой, кстати, прикрывал, думал, что тебя убьют. Скажи, что, когда того отморозка, который тебя украл, завалили, ты испугалась, бросилась бежать. Потом по городу ходила, пряталась. Шок у тебя был. Опомнилась, пришла в милицию. Вот и все. Обо мне, Николае и обо всем другом первый раз слышишь. Поняла?

– Теперь поняла.