затем с хрипением рухнул вниз.

Топот ног по лестнице был как азбука Морзе: серия точек, громкий хлопок и опять дробь. Савел бежал, прыгая через ступени. Святой споткнулся о бездыханного Котю и потерял столь важную в погоне секунду.

– Ключи… ключи от мотоцикла!

Этот приказ командира донесся до Николая уже с лестничной клетки. Серегин обшарил карманы мальчишки, нашел связку, бросился к окну, выходящему во двор, и локтем выбил стекло, не тратя времени на возню с форточкой. Святой мог бы гордиться выучкой своего бывшего подопечного, который действовал со скупой расчетливостью профессионала.

– Святой! Лови! – крикнул Серегин и бросил ключи в темноту двора, свободной рукой сдирая шторы, не пропускающие наружу свет.

Разрыв между преследуемым и преследователем увеличивался. Главаря подонков гнал животный страх, а он, как известно, удесятеряет силы. Противник негодяя был не беспомощный инвалид, а неизвестный и поэтому особенно страшный человек.

Савлу повезло – ключ зажигания, нанизанный на кольцо брелока, был зажат в его потной ладони. Вожак рокеров не стал прятать его в карман, так как не собирался долго задерживаться среди зловонных ароматов пятьдесят шестой квартиры. Черный шлем-колокол пустым котелком грохнулся об асфальт.

Молодой подонок, еще недавно ощущавший себя повелителем человеческих судеб, в холодном поту с налета запрыгнул на кожаное сиденье украшенного сатанинско-нацистской символикой мотоцикла. «Железный конь» завелся с пол-оборота. Савел нажал на газ и рванул в ночь.

Но и Святой не отступал от намеченного. Правда, средство передвижения ему досталось не такое мощное и далеко не новое. На более шикарный мотоцикл для сына у пьянчужки денег не нашлось.

Бешеное ночное ралли проходило по лабиринту проездов между спящими многоэтажками. Такая трасса давала преимущество преследователю. Савел не мог использовать свой главный козырь – скорость.

Мотоцикл – вещь капризная, его не зря называют мечтой самоубийц. Потеряешь равновесие, и ты уже пашешь землю собственной физиономией. Но предводитель рокеров уверенно держался в седле, закладывая крутые виражи на поворотах.

«Выскочит на трассу – уйдет!» – молнией промелькнула мысль в голове Святого.

Пушистым комком отлетела от колеса ослепленная светом ночная охотница – кошка, истошно мяукнув перед смертью. Она была последней жертвой предводителя моторизованной шайки подонков.

Не справившись с управлением, Савел врезался в припаркованный у подъезда «Москвич». Чудовищной силы удар вышиб рокера из седла, и он пролетел через машину. Те части головы, которые не защищал шлем, размололись о передний бампер «Москвича». Когда Святой подъехал к месту катастрофы, он увидел лишь месиво из крови и мозгов.

– Хана кузнечику! – коротко бросил он Серегину, ожидавшему его возвращения возле подъезда дома. – Расквитались! Поехали дальше?!

Глаза бывшего сержанта удовлетворенно сверкнули в темноте.

В черном «СААБе», принадлежащем генералу Банникову, сидели странные пассажиры. Фиолетовые лица двух мужчин неопределенного возраста были неподвижны. Опущенные веки закрывали незрячие глаза, а бескровные губы кривились в бессмысленной улыбке. Мужчины сидели, запрокинув головы назад. Казалось, что пассажиры уснули, утомленные долгой дорогой. Их крепкий сон не могли потревожить назойливые мухи, заползавшие в ноздри носов, исследовавшие впадины и выпуклости застывших лиц.

От пассажиров исходил тошнотворный запах начинающегося разложения. Вонь заполняла салон шикарного автомобиля, привлекая стаи надрывно жужжащих насекомых. Все новые полчища мух влетали в распахнутые настежь двери «СААБа», усаживаясь на фиолетовые физиономии. Вскоре салон стал походить на растревоженный пчелиный улей, гудящий под припекающим летним солнцем. Но фигуры мужчин, бывших в эпицентре этого шевелящегося, ежесекундно меняющего очертания кокона из насекомых, оставались на своих местах. Этой терпеливой двоице насекомые не докучали. Им вообще не было дела до окружающей действительности.

На кожаных сиденьях роскошного лимузина восседали мертвецы. Наспех одетые, они готовились совершить путешествие, в которое их намеревались послать люди, суетившиеся возле машины.

Приготовления проходили возле загородного особняка. Петр Михайлович арендовал двухэтажный дом под красной черепичной крышей у крупного государственного чиновника, не рискующего выставлять на всеобщее обозрение уютную виллу. Стоимость летней резиденции с мраморным фонтаном во дворике, двухметровым забором, фундаментом, облицованным итальянской плиткой, и прочими чудесами архитектуры во много раз превосходила зарплату государственного деятеля, даже если бы он получал казенные деньги лет этак двести. В роскошное гнездышко чиновник намеревался переселиться к старости, а пока сдавал фешенебельное жилье внаем.

За высоченным забором виллы, скрывавшим внутренний дворик от любопытных взглядов, полным ходом шла подготовка к грандиозному спектаклю. Мертвецам, вальяжно развалившимся в машине, была отведена главная роль.

Режиссер спектакля, Петр Михайлович Банников, придирчиво наблюдал за приготовлениями. Зажимая пальцами нос, он просовывал голову в салон и тут же отбегал от машины к фонтану, чтобы плеснуть в лицо пригоршню воды.

– Сколько можно возиться с этой тухлятиной! – освежившись, рычал генерал.

Копавшийся под поднятым капотом молодой человек в черном джинсовом костюме не церемонился с нервничающим Банниковым:

– Перестаньте дергаться, Петр Михайлович! У меня в руках детонатор, а к нему подведены килограммы взрывчатки. Одно неловкое движение, и мы присоединимся к теплой компашке этих синяков.

Второй участник процесса, высокий точно жердь молодчик, с садистской улыбкой поправил говорившего:

– К холодной компании! Трупняки в морге насквозь промерзли! Дрова! Я чуть воспаление не заработал, пока жмуриков из холодильников вытаскивал.

Высокий демонстративно высморкался на сверкающее черным лаком крыло машины.

Водитель генерала, четвертый и последний из присутствовавших при жуткой процедуре, вытер ладонью запачканный зеленоватыми выделениями бок «СААБа». Отставного прапорщика била мелкая дрожь. Он старался не смотреть в сторону мертвецов.

Длинный заливисто заржал, указывая на шофера пальцем:

– Ну ты чистоплюй, Степан! Языком бы соплю подтер! На хрена выхиляешься?! Скоро от тачки даже дворников не останется! Все разлетится к едрене фене!

Втянув голову в плечи, водитель молча отошел и уселся на скамейку. Ему было явно не по себе. Отвернувшись к забору, Степан яростно чесал руки, прикасавшиеся к мертвецам. Он был в курсе затей шефа, заметавшего следы столь необычным способом.

Петр Михайлович обрубал концы. Отъезд получался скоропалительным, больше напоминающим бегство перед перешедшими в наступление превосходящими силами врага. Собственно, так и было. Генерал Банников подошел к опасной черте, отделяющей его от пропасти. Но падать в бездну не собирался, предпочитая сталкивать других.

Водитель, знавший подлую натуру шефа, испытывал животный страх. Он был нежелательным свидетелем, слишком осведомленным и становившимся ненужным. В светлом будущем Банникова, озаренном солнцем Багамских островов, для отставного прапорщика места не было.

Туповатый водитель, не обладавший аналитическими способностями, предчувствовал надвигающуюся беду, как животные способны предвидеть стихийные бедствия вроде пожара или землетрясения. Ему хотелось встать и убежать. Затеряться в зеленых лесах, окружающих виллу, или даже сдаться властям, купив жизнь ценой лишения свободы. Но парализующий страх сковывал исходящего холодным потом Степана.