Двадцать минут дали… Пойду обратно, солдаты одни остались.

– Давай, капитан. Но волынку зря тянешь. Начнут бить, вспомнишь про бэтээры… – пророчески предсказал ход событий Святой.

Капитан ушел, а взводный принялся накручивать ручку полевого телефона, соединенного через коммутатор с гарнизонным начальством. Трубка попискивала какими-то внеземными сигналами.

Штурм части киргизы начали спустя двадцать минут после выдвижения ультиматума. Толпа смяла жиденькую цепочку солдат-артиллеристов. Из окна КПП было видно, как люди с красными повязками бьют солдат.

У здания КПП стоял гусеничный артиллерийский тягач МТЛБ. Наверху тягача находилась сложная радиолокационная система артиллерийской разведки. Система занимала три четверти поверхности МТЛБ, а перед ней стояла башенка со станковым пулеметом. Ленты в пулемете не было, но солярка в топливных баках имелась.

– Ну что, Василий, наведем порядок?! – Святой глянул на сержанта.

– Так точно, товарищ гвардии старший лейтенант!

– Собери наших, – голос Святого твердел, – и всех спецназовцев к воротам у КПП.

Двигатель завелся с пол-оборота. Машина выглядела угрожающе. Непонятное громоздкое сооружение, зачехленное брезентом, наводило на мысль о секретном оружии.

На толпу тягач произвел должное впечатление. Нападающие сгрудились, разглядывая машину.

Обезоруженный капитан вместе с группой солдат отступил к спасительной броне.

Из толпы выступил милицейский майор:

– Я уполномоченный руководством республики! Отведите бронетранспортер в сторону! Не мешайте действиям властей.

И тут Святой допустил ошибку. Он купился на милицейскую форму. Вместо того чтобы оставаться внутри МТЛБ, он высунулся наружу.

– Ваше руководство приказывало солдат избивать? – Святой рукой указал на испачканного в пыли и крови капитана.

Милиционер важно выпятил губу.

– Много болтаешь! Выходи из машины.

Красноповязочники были вооружены обрезками труб, арматурой и прочим традиционным набором погромщиков, хорошо знакомым по Ошу.

Взводный окинул взглядом толпу и нашел Голубева.

– Хрен тебе собачий на воротник! – не слишком вежливо отозвался Святой. – Давайте, ребятки, собирайте свои железяки и валите отсюда.

Толпа разразилась бранью, перемешанной с угрозами:

– Вылезай… уши пообрываем… Русские, убирайтесь вон из Кыргызстана!

Метко брошенный камень рассек Святому бровь. Святой от боли на долю секунды потерял сознание, сползая внутрь МТЛБ. Это послужило сигналом для атаки. Капитана артиллерии словно засосало в толпу. Десятки рук рвали офицера на части.

Пронзительный крик капитана доносился через броню резким вибрирующим звуком. Дробью стучали камни, крошась о железо тягача.

Кто-то пытался сунуть палку с горящей паклей в смотровой люк машины. От едкого дыма Святой закашлялся. В люк просунулась зверская рожа. Рогожин изловчился и двинул по ней каблуком.

– Переговоры закончились фиаско! – прошептал Святой, нащупывая ручки управления. – Потанцуем, ребята!

МТЛБ – мощная, очень маневренная машина с прекрасными ходовыми качествами. Но она предназначена для бездорожья, грязи полевых условий, стремительного броска по любой почве. Бетонные плиты не ее стихия. Гладкая поверхность для артиллерийского тягача что лед для коровы.

Вокруг МТЛБ шла рукопашная схватка. Численное преимущество было на стороне киргизов. Умение орудовать автоматным прикладом, саперной лопаткой и просто крепко стиснутым кулаком отличало спецназовцев.

Сквозь муть триплексов Святой увидел: парни отбили капитана. Вырубив из толпы самых агрессивных, солдаты принялись оттеснять нападавших к забору.

В поле обзора оптических приборов тягача попала какая-то группа людей. Святой прильнул к окулярам. Стая налетчиков пробовала совладать с Голубевым. Он походил на медведя, отмахивающегося от надоедливых шавок. «Псы» отлетали в стороны, но на смену выбывшим спешили новые.

Святой не вмешивался. Тягач должен был стать последним аргументом. Пока его двигатель работал на холостом ходу.

Своим подчиненным командир мог быть доволен. Человек шесть медленно отползали от Голубева, оформленные по всем правилам рукопашного боя. Еще четверо и этого сделать не могли, мирно распластавшись на бетоне. Василий по-медвежьи основательно лупил обнаглевших молодчиков.

В каждом бое наступает переломный момент. Схватка еще продолжается, но ты уверен – победа в кармане. Святому казалось: это мгновение настало, и можно глушить двигатель, выбираться наружу, помогать добить противника.

У милицейского майора, руководившего операцией, по-видимому, имелась портативная рация. Слишком уж быстро на помощь киргизам прибыло подкрепление.

Грузовик, набитый людьми в бронежилетах, с оружием и резиновыми дубинками, буквально влетел на площадку перед КПП.

Святой видел – левая сторона машины врезалась в группу, где был Василий. Люди сплелись в стонущий от боли комок. Некоторые вставали, бежали от грузовика, а его солдат лежал неподвижно, с неестественно вывернутыми ногами. Но самое страшное заключалось в том, что водитель грузовика, сдав назад, переехал через Голубева.

МТЛБ стронулся с места. Гусеницы нашли точку опоры. Педаль акселератора была вдавлена до упора.

Святой таранил грузовик!

Острый нос многотонного тягача снес дверь кабины и часть кузова. Удар был настолько силен, что людей выбросило из машины. Они посыпались, как гнилые яблоки под порывом осеннего ветра.

Водитель грузовика вылетел через лобовое стекло. Его соседа по кабине прижало поврежденной дверью.

Насаженный на нос бронетранспортера, словно кусок мяса на шампур, грузовик закрывал обзор. Перед Святым были только проломленный борт, чье-то перекошенное лицо в белом шлеме и видение умирающего под колесами сержанта его взвода.

МТЛБ продолжал движение. Нога Святого, скованная судорогой, давила на педаль. Коробка КПП содрогнулась, когда в нее влетели бронетранспортер и машина. Бетонная плита перекрытия, расколовшись надвое, рухнула. Вслед за ней посыпалась крытая шифером крыша.

Выбравшись из-под обломков, Святой опрометью бросился к месту, где лежал Голубев.