Учения для десанта – дело привычное. Классы, занятия на тренажерах, полосе препятствий и в спортгородке – это все, конечно, хорошо. Но на полковом плацу подготовить солдата, глубоко и бесповоротно был убежден Батяня, можно только для роты почетного караула. Десантура должна по уши искупаться в грязи, вываляться в пыли, оглохнуть от стрельбы и пропахнуть пороховыми и выхлопными газами – вот тогда она становится десантурой. Даже полноценным полковым поваром боец не может считаться до тех пор, пока не попробовал сварить кашу да суп в полевой кухне.

Поэтому учения Лавров любил и искренне радовался, когда удавалось вытащить свой батальон хотя бы на полигон, в полевой выход, на пару суток.

Но учения учениям рознь. Бывают и такие, когда за командной вышкой яблоку негде упасть от командирских «уазиков», а на смотровой площадке в глазах рябит от количества больших звездочек на многочисленных погонах... Когда толстожопый «секретчик», месяцами не вылезающий из штаба, с гордым видом напяливает свою ни разу не стиранную, с иголочки, полевую форму – от таких учений у Батяни скулы сводило от тоски. Ну не любил он показуху, хоть тресни! «А сейчас, товарищ генерал, вы увидите боевое развертывание десантно-штурмовой роты... Минометная батарея обеспечивает огневую поддержку... Вот- вот появятся вертолеты... Десантники демонстрируют навыки владения приемами рукопашного боя...» Тьфу!

Как командир батальона майор Лавров, конечно же, прекрасно понимал, что учиться нужно всем, в том числе и офицерам. Поэтому, услышав от командования о планирующихся командно-штабных учениях, даже обрадовался – ему не терпелось проверить и обкатать двоих молодых лейтенантов, пришедших к нему взводными.

Но уже следующая вводная заставила Батяню затосковать – никаких взводных, никаких ротных. Учения – только для старших офицеров в должности не ниже командира батальона. Так что на полигон он отправился от своей части один.

Еще на КПП Лавров почувствовал неладное – солдатики из комендантского взвода, обычно отличающиеся редкостным раздолбайством, на этот раз изо всех сил пытались изобразить служебное рвение. Во-первых, весь наряд во главе с прапорщиком был на месте. Во-вторых, воротнички кителей были застегнуты даже у дембелей, а ремни с пристегнутыми штык-ножами вовсе не болтались, по идиотской моде, где-то ниже пояса. В-третьих, асфальт дороги метров на пятьдесят до и после шлагбаума был тщательно подметен. Наконец, в кои-то веки, прежде чем поднять шлагбаум, постовой попросил сидевших в машине предъявить документы.

«Все ясно – учения пройдут на самом высоком уровне. В смысле, с участием начальства самого высокого уровня», – мрачно заключил Батяня. Оправдывались самые худшие его опасения – ничего толкового, кроме тривиальной показухи, сегодня здесь не будет.

Но когда через три часа бесцельного ожидания в небе появилась вертушка, а еще через несколько минут из приземлившейся у командной вышки машины вышел генерал Иволгин собственной персоной – зам главкома ВДВ, между прочим! – в сопровождении целой свиты офицеров и некоего господина в штатском, Лавров понял, что на этот раз их ожидает нечто интересное...

Иволгин не отрывался от окуляров стереотрубы уже минут десять. До Лаврова, чуть не потерявшегося в толпе офицеров, собравшихся на командной вышке, доносилось лишь его недоуменное покряхтыванье и сопение.

– Хорошо идут! – наконец обернулся генерал к своей свите. – Впечатляет! Только зачем ты их в эти развалины загнал? Плохо видно, что они там внутри будут творить.

– Не волнуйтесь, Алексей Петрович, все увидите. А потом я вам все в подробностях покажу, – отозвался субъект в штатском, к которому и обращался зам главкома. – Весь бой будет сохранен в компьютере, и вы сможете изучить действия каждого солдата.

– Хм, – недоверчиво хмыкнул Иволгин и пожал плечами: – «Бой в компьютере...» Будто в игрушки играем. У меня так внук в стрелялки целыми днями клавишами щелкает, не выгнать. И это вместо того, чтобы уроки учить.

– Наши стрелялки интереснее будут, – с улыбкой отозвался штатский, не отрываясь от ноутбука, открытого на столике рядом со стереотрубой генерала.

– Посмотрим... – как-то неопределенно протянул Иволгин и вновь приник к окулярам.

– Не сомневайтесь, Алексей Петрович, – самоуверенно бросил субъект, поправил узел галстука и вновь приник к экрану ноутбука.

На поле боя, как заметил Лавров, этот господин даже и мельком не поглядывал.

Зато Батяню то, что происходило метрах в трехстах от командной вышки, крайне интересовало. Он уже несколько минут не отрываясь смотрел на разворачивающуюся в поле атаку и никак не мог понять главного – а ради чего собрали такую толпу?

Взвод, участвовавший в штурме, действовал грамотно, слаженно и быстро. Сначала, огибая командную вышку, на поле выскочили три «БМП». На полной скорости они пронеслись метрах в ста от трехэтажного здания, в котором, по плану учений, засели боевики из незаконных вооруженных формирований. Неопытный глаз и не заметил бы из-за поднятых гусеницами туч пыли, что из бээмпэшек прямо на ходу высыпали бойцы, тут же скрывшись в высокой траве.

Машины на высокой скорости прошли еще с полкилометра, затем остановились и развернулись в боевой порядок, укрывшись в небольшой ложбинке. Их башни, как по команде, завертелись, нащупывая тонкими жалами пушек и пулеметов оконные проемы захваченного здания.

Бойцы тем временем подбирались к объекту атаки, работая парами – один преодолевает метров десять, стараясь не выдать себя даже качанием травы, второй прикрывает, потом наоборот. За маленьким кустиком, торчащим метрах в восьмидесяти от дома, один боец замер – не иначе, снайпер.

В общем, все делалось вроде грамотно, быстро и слаженно. Бойцы из спецназа Внутренних войск (о том, кто работает сегодня в поле, собравшимся на вышке сообщили еще до начала атаки) действовали вполне профессионально. Но Лавров голову мог дать на отсечение, что ребята из его батальона справились бы с этим заданием как минимум не хуже. И чем так уж восхищался Иволгин, понять майор не мог абсолютно. Давно, что ли, в войска не выезжал генерал, отвык от нормальной боевой работы?

Наверное, на командной вышке не только Батяня испытывал легкое недоумение от происходящего. Невысокий, но плотный капитан в полевой форме морской пехоты, стоявший рядом с Батяней, вполголоса пробурчал:

– И это все, на что краповые береты способны? Ползать любого бойца еще в учебке натаскивают. Что тут смотреть? На кой только ляд столько народу согнали?

Видимо, у штатского был превосходный слух. Быстро зыркнув стеклами очков на морпеха, он громко, на весь командный пункт, торжественно, но как-то уж очень по-цивильному объявил:

– Попрошу внимания, господа, штурм начинается!

В ту же секунду вдалеке грохнули крупнокалиберные пулеметы бээмпэшек, и с верхних этажей здания посыпалась штукатурка и кусочки кирпичей, выбиваемые пулями.

«А долбят боевыми!» – отметил про себя Лавров. Это могло означать только одно – засевшим в здании «боевикам» была дана команда работать по максимуму, ни в коем случае не высовываясь и не подставляясь. Свист реальных пуль над головой в таком деле, как знал Батяня по собственному опыту, – лучший стимул.

А краповые береты рванули в атаку. Батяня оценил тактически грамотные действия бойцов – пока основная часть отряда предприняла попытку лобового штурма, одно отделение обошло здание с противоположной от обстреливаемой «БМП» стороны. С помощью коротких штурмовых лестниц, предварительно забросав окна светошумовыми гранатами, спецназовцы в считаные секунды взлетели на второй этаж. Еще три бойца выстрелами из небольших, но мощных арбалетов отправили «кошки» в проемы окон третьего этажа и с помощью крепко зацепившихся шнуров быстро и умело побежали по стене наверх. «БМП» тут же замолчали, чтобы не зацепить своих – кто-то очень четко руководил боем. Теперь со стороны здания доносился лишь неумолчный стрекот коротких автоматных очередей.

Пока Лавров оценивал действия группы, штурмовавшей верхние этажи, основная часть отряда уже