Локис подошел к сослуживцам и тоже посмотрел на монитор из-под локтя Демидова. По бурой поверхности экрана были разбросаны коробочки каких-то строений. Между ними бегали фигурки людей, в руках которых Володя рассмотрел то ли ружья, то ли автоматы. Поодаль были видны машины или автобусы. Но Локиса больше заинтересовали какие-то приспособления, назначение которых было ему не совсем понятно.

– Еще увеличить можешь? – спросил он у радиста. – Чтобы покрупнее было...

– Это максимум, – покачал головой Шико. – Если сделать больше, изображение пойдет квадратиками. У меня разрешение слабоватое. Но могу установить, где это.

Ефимов щелкнул какими-то кнопками клавиатуры. На изображении высветились координатная и дальномерная сетки. Радист покрутил манипулятор.

Володя продолжал напряженно всматриваться в происходящее в нескольких километрах от них действо, пытаясь определить, что это такое.

– Действительно, – проговорил он после недолгой паузы, – на какие-то маневры смахивает. Видишь, они уже третий раз одно и то же упражнение отрабатывают. Что-то связанное с захватом дома... Может, проверим, кто такие?

– Километрах в сорока от нас, – сказал Шико, закончив настройку. – При хорошем темпе часа за три с половиной доберемся...

Демидов недовольно поморщился, скосив глаза на Ливию, стоявшую в стороне от разведчиков, и Кунару, который что-то говорил Саиду.

– При хорошем темпе, говоришь, – с нескрываемым сарказмом проворчал он. – Где бы его взять, этот хороший темп? У нас вот какие гири на ногах, благодаря некоторым благодетелям...

Володя опустил глаза в землю. Идея взять с собой Ливию принадлежала ему, и он отстаивал ее с завидным упорством, несмотря на то, что Демидов был категорически против. Причина Володиной настойчивости была вполне объяснима. Он вспомнил свою соседку, Марию Яковлевну, и ее внучку, которая поехала в свадебное путешествие в Тунис незадолго до начавшихся тут беспорядков. Володя прекрасно понимал, какую ответственность он брал на себя, но все равно настоял на своем.

– Не ворчи, командир, прорвемся, – проговорил Локис не слишком уверенно. – И потом, кто сказал, что это бандиты...

– Ой, молчи лучше! – прижимая руку к груди, попросил Демидов. – Лучше молчи, мать Тереза, а не то я рассержусь окончательно. У тебя в этой командировке и без того косяков как блох у кобеля...

Володя скривился, но возражать не стал.

– Значит, так, – обращаясь ко всем, громко проговорил Купец, – мы уходим на этот объект. Женщин и стариков отправляем с машиной. Вопросы есть? Вопросов нет. Построились и – вперед!

– Одну минуту, – послышался голос Кунару. – Говоря о стариках, вы, конечно же, имели в виду меня?

– А что, у нас есть кто-то еще? – вопросом на вопрос ответил Купец.

– Хочу вам напомнить, – надменно заявил мулла, – что я отставной военный. У меня была прекрасная подготовка...

– Хорошо! – неожиданно для всех согласился Демидов, критически оглядев сухопарую фигуру Кунару, одетую в форму типа «тропик». – Только сразу же предупреждаю, уважаемый, что на марше никаких скидок на возраст не будет.

– А никто и не собирается их просить, – все тем же высокомерным тоном ответил Кунару, вставая в строй к разведчикам.

– Ну, тогда напра-во и бегом марш! – скомандовал Демидов.

До заброшенного селения у подножия Атласских гор разведгруппа, как и предполагал Ефимов, добралась за три часа. Кунару старался не отставать от молодых парней, хотя давалось ему это с трудом. Володя, который бежал за ним, это прекрасно видел и по возможности старался помочь эфенди. Но тот всякий раз сердито зыркал на него и бежал дальше.

Когда до селения оставалось километра два, Демидов поднял руку вверх, приказывая десантникам остановиться.

– Привал десять минут, – распорядился он. – Медведь, ко мне!

Разведчики уселись на песок, поросший редкой травой. Внутренние склоны Атласа были зоной полупустынь. В начале года пейзаж был унылым и безжизненным.

Подойдя к Демидову, который, привстав на одно колено, что-то осматривал в бинокль, Володя опустился на пожухлую прошлогоднюю траву и тоже достал свой бинокль.

– Чего звал? – спросил он усталым голосом.

– Хочу, чтобы ты оценил обстановку, – проговорил Купец, не отрываясь от окуляров. – Тебе же нас прикрывать.

Локис поднес бинокль к глазам. В мощной оптике замелькали буровато-желтые заросли каких-то кустарников и одинокие кривые деревца, между которыми бродили шакалы. Володе показалось, что они чем-то встревожены.

– Что-то я никакого движения не наблюдаю, – разочарованно протянул Демидов. – Врет все ваша техника!

– Тихо! – вместо ответа прикрикнул Локис. – Слышишь?

В привычные шумы полупустыни вмешались сухие автоматные выстрелы. Демидов и Локис переглянулись.

– Где-то совсем рядом, – прошептал Володя, – километрах в полутора, не больше.

– И по-моему, из «калаша» садят, – озвучил догадку снайпера Купец.

– Семь шестьдесят два, – добавил Локис, поправляя ремень «Винтореза».

Не сговариваясь, они проползли вперед к краю холма и осторожно, чтобы их не заметили, заглянули в котловину, в которой и располагалось селение. Навигатор ноутбука не врал: внизу действительно были люди, не менее трех десятков. Но оружие – устаревшие акаэмы – были только у одетых в военную форму.

– Черт, – пробормотал Демидов, поднеся бинокль к глазам. – Ни хрена не пойму, что они тут делают. На тренировку похоже. Только что же они отрабатывают? Хрень какая-то...

– Действительно хрень, – подтвердил Локис, тоже разглядывая происходящее в свой бинокль. – И одежда на них какая-то странная. На афганских моджахедов похожи...

– Ага, даже «пуштунки» такие же... Слушай, а это что такое? Видеокамера, что ли? На хрена она им нужна, спрашивается? Посмотри вправо, «на час». Видишь?

Володя навел бинокль в ту сторону, куда указал Демидов. Камера была не одна: пошарив биноклем, Локис насчитал их целых три. Какой-то высокий мужчина в серой спортивной куртке и панаме, размахивая руками, что-то объяснял одетым в военную форму людям. Те послушно кивали головами, держа автоматы на плечах. Закончив говорить, высокий мужчина махнул рукой и торопливо отошел в сторону. Вооруженные акаэмами мужчины разошлись по селению. Часть из них, одетые как афганские моджахеды, зашли в полуразрушенный дом. Другие, в советской военной форме типа «песчанка», запрыгнули на броню БТР-80, из башни которого торчал кожух КПВТ[6]. Бронемашина отъехала на окраину селения, высокий мужчина в панаме что-то прокричал в мегафон. БТР сорвался с места и, набирая скорость, помчался по узкой улочке селения, оставляя за собой шлейф пыли. Поравнявшись с домом, в котором прятались моджахеды, бронетранспортер притормозил. Над его броней заклубился густой черный дым. Солдаты начали спрыгивать с бронемашины, стреляя на ходу. Башня бэтээра развернулась в сторону домика, КПВТ размеренно и гулко начал обрабатывать домик. Моджахеды остервенело огрызались...

...Демидов оторвался от бинокля и ошалело посмотрел на Володю.

– Медведь, ты что-нибудь понимаешь? – спросил он с недоумением. – Танковый Владимиров в упор садит по этой хибаре, а на ней ни одной отметины... Это как?

– А хрен его знает, – растерянно признался Локис.

Он, как и его командир, не мог поверить своим глазам. После выстрелов из крупнокалиберного пулемета в саманных стенах домика должны были остаться пробоины с голову полугодовалого ягненка. И отстреливаться никто не мог – просто некому было бы отстреливаться... Патроны калибром четырнадцать с половиной миллиметров при боевой скорострельности КПВТ семьдесят выстрелов в минуту должны были