безоружном катере этими чудовищами – русскими вояками! – То ли от искреннего, то ли от напускного волнения у журналистки аж дыхание перехватило. – Что вы можете сказать нашим зрителям об этой трагедии? Каковы причины кошмарной акции?

Словно бензинчика в костер плеснули... Собравшиеся у вертолета экологи заговорили разом, перекрикивая друг друга, эмоции буквально захлестывали обычно невозмутимых северян. Слышалось: «Международный трибунал... Мы обратимся лично к Его Величеству... Это беспрецедентная акция... Нас хотят запугать, но никому не удастся сделать этого...» и многое прочее в том же духе.

Эмоции, вообще говоря, штука опасная, в особенности гнев. Начисто отбивают способность соображать! Иначе у кого-нибудь из гринписовцев возник бы простейший вопрос: а откуда, собственно, у норвежских телевизионщиков такая оперативная информация об инциденте? Им-то кто об этом мог сообщить? Но нет! Не до вопросов сейчас было! На головы русских злодеев обрушивались проклятия, режиссер довольно потирал руки, а журналисточка подливала масла в огонь:

– По нашим сведениям, это неслыханное злодейство как-то связано с падением русского военного спутника в наших территориальных водах. Можете ли вы подтвердить это? Неужели над побережьем Западного Шпицбергена нависла угроза радиационного или химического заражения?!

Тут уж началось что-то совершенно невообразимое! Посыпались самые мрачные прогнозы и предположения, и хоть бы у кого мелькнула мысль: ну хорошо, а о спутнике-то эта милая блондинка и ее коллеги откуда могли узнать?!

Валентина Берестецкая решительно вклинилась в толпу, обступившую вертолет телевизионщиков. Она была буквально вне себя от гнева.

– Неужели вы собираетесь давать все это в эфир?! – Голос Валентины срывался, от волнения она мешала английские слова с норвежскими. – Но ведь нельзя же так поступать, это верх безответственности и непрофессионализма! Ничего же еще толком не проверено, а вы обвиняете моих соотечественников в таком!

– О! Соотечественников, вот как! – мгновенно подхватил бородатый режиссер, почуяв интересный поворот сюжета. – Вы тоже из России? Так как же вы прокомментируете злодейство, учиненное вашими, гм-м... соотечественниками? Камеру, камеру ближе, крупный план!

– Да, я из России и не стыжусь этого, – с вызовом сказала Валентина прямо в направленную ей в лицо видеокамеру. – Что же вы, норвежцы, так быстро позабыли, что наши русские солдаты спасали вас от фашистов?

– А теперь ваши русские моряки убивают наших друзей? – В раздавшемся из толпы голосе слышались истеричные нотки. – Последнее сообщение с катера никаких сомнений не вызывает, бедняга Хендриксон специально повторил его, он совершенно четко сказал, что их обстреляло русское, слышите вы, не какое- нибудь, а русское судно!

– А я не верю в это, – со слезами закричала Валентина. – Либо это ошибка, недоразумение, либо...

– Либо что? – Режиссер приплясывал от нетерпения. – Давай крупный план, еще, еще крупнее! Так что же?

– Либо гнусная провокация, – тихо сказала Берестецкая и, отвернувшись от видеокамеры, медленно пошла прочь сквозь расступившуюся толпу. Ее пошатывало.

– Сейчас мы собираемся подлететь к месту трагического происшествия, – голосом ярмарочного зазывалы возопил бородатый режиссер, – мы можем взять с собой трех ваших представителей. Там мы своими глазами увидим последствия варварской акции российских военных. Кто желает полететь с нами?

В желающих недостатка не было. Через несколько минут раздался шелестящий свист винтов «Ирокеза», и вертолет, поднявшись по крутой дуге над базой гринписовцев, взял курс на Землю Принца Карла. И вновь ни у кого из «зеленых» не возникло простейшего вопроса: кто, когда, а главное – зачем передал представителям норвежских СМИ координаты этой проклятой точки?

В том же, что она именно проклятая, убедились сразу, как только подлетели и немного снизились. На поверхности почти совсем успокоившегося после шторма моря выделялось расплывшееся пятно масла и солярки. А в центре этого пятна – какие-то безобразные обломки, куски обшивки катера, кто-то в оранжевом спасательном жилете, еще кто-то рядом с ним. И еще... Но нет, не двигаются! Лишь слабая зыбь колышет безжизненные тела вверх-вниз.

– Спускайтесь, скорее же спускайтесь, – закричал один из взятых с базы экологов. – Это же Бент, вон, в жилете... Я его узнал! Может быть...

– Э-э, стоп! – прервал гринписовца режиссер. – Панорамочку мне сначала, хорошенькую панорамочку сверху. Чтобы все увидели последствия нападения русских на мирный катер. Эх, жаль норвежского флага на воде не просматривается, ну да ничего, смонтируем! Ух, какие кадры, ну все отдай – не жалко! Какого черта вы за плечо меня трясете, сейчас спустимся. Только бестолковое это дело – спускаться: мертвые они, мертвые все, неужели не понятно?!

«Арктур» обернулся быстро. Оставив в Баренцбурге подполковника Тинякова, судно вновь развернулось и, не теряя времени, самым полным ходом пошло к Земле Принца Карла. Тут уж Павлов сумел настоять на своем: никаких резонов откладывать начало подводного поиска Полундра не видел. Скорее наоборот – их могли опередить в любой момент, и медлить сейчас было бы преступной безответственностью. Конечно, никто на «Арктуре» и предположить не мог, каких собак сейчас на них навешивают... О страшной судьбе встреченного совсем недавно катера под двумя флагами и догадаться-то не мог ни единый человек на российском гидрографическом судне! «Арктур» прошел не далее как в пяти милях от места трагедии, и даже странно, как норвежские телевизионщики не засекли наш корабль...

Сейчас отлив вступил в полную силу, и ничто не мешало спуску «Нерпы». Полундра тщательно проверял свой гидрокостюм и комбинированный воздушно-кислородный дыхательный аппарат. Пора было уходить на глубину. Павлов решил работать в открытом режиме, не герметизируя кабину мини-субмарины. «Нерпа» уже покачивалась на слабой волне метрах в пяти от бакборта «Арктура», поджидая своего друга и хозяина...

– Сергей, постой-ка! – окликнул уже приготовившегося к спуску на воду Полундру капитан Мезенцев. – Гидроакустики снова взяли сигнал! Это американцы, та самая подводная лодка, никаких сомнений быть не может. Что станем делать? Отменять погружение?

– А с какой бы это стати, Василий Капитонович? – усмехнулся Сергей. – Нет, они именно и пытаются нас запугать, но не получится! Я на «Нерпе» в любом случае быстрее их подводного сундука, пусть-ка попробуют поймать! А почти наверняка зная координаты... Да я у них из-под носа вытащу нашу пропажу!

– Ты, Полундра, все же поосторожнее там, – проворчал Мезенцев. – Не нравится мне это соседство с американцами.

– Я всегда осторожен, – улыбнулся Павлов. – Все будет в порядке, капитан!

Через несколько минут стылые волны Гренландского моря сомкнулись над «Нерпой». Подводный поиск начался. Полундра отжал рукоятку триммера вперед, и мини-субмарина послушно пошла вниз к близкому шельфовому склону. Затем Сергей заложил крутой вираж и начал описывать расширяющуюся спираль, спускаясь все ниже и ниже, к самому дну. Цвет воды, который в северных морях у поверхности никогда не бывает бирюзово-голубым, как на благословенном юге, а скорее уж белесо-серым, стремительно менялся. Он наливался густыми синими тонами, видимость становилась все меньше. Но это не слишком волновало Павлова: его опыт подсказывал, что у самого дна, там, где часть лучей заполярного неяркого солнца отражается от песчаных отложений, будет светлее. Ну, а на крайний случай – его верная «Нерпочка» оснащена мощным прожектором!

Но нет, не понадобился прожектор. У самого дна обзор, как и предполагал Павлов, улучшился: метров на десять-пятнадцать Полундра хорошо просматривал серо-желтый песок с разбросанными по нему громадными валунами. Косые солнечные лучи, пройдя сквозь воду, разбивались на причудливую мозаику света и тени. Сергей посмотрел на глубиномер. Почти сто метров! Хорошо, что его комбинированный аппарат позволяет работать на такой глубине, с простым аквалангом это было бы невозможно. Так, теперь – координатная привязка. Все верно, это где-то здесь, в радиусе мили. И все же: как его найти?

Полундра поднял «Нерпу» на два метра от дна, развернул «подводный самолет» в сторону шельфового склона и начал описывать расширяющиеся концентрические круги. Он внимательно рассматривал донные