знаменитая операция «Трест» или подготовка убийства Льва Троцкого. Но в основе их лежали проблемы безопасности страны, и готовились они годами, и проводились десятилетиями. А с вами... Для чего тратить силы? Чтобы вы сорвали акцию по поставке этого несчастного порошка? Овчинка стоит выделки, но ведь вы начали свое странствие из Чечни, когда об этом никто и не помышлял. Раскрыли бы каналы по уводу через фонд денег за рубеж? Подобными делами сейчас только ленивый не занимается. Забить ледорубом господина Слуцкого? И для этого не стоило получать по голове прикладом, лежать в психушке, биться за звание суперчемпиона и завоевывать бриллиантового льва. Такое проще совершить, не выезжая за пределы Садового кольца. Еще маленький штрих к портрету: вы отвергли... дружбу Ксении Виленовны, это также говорит о том, что у вас не было стремления через нее подобраться поближе к отцу. Так что версию с внедрением в окружение я закрыл как...

– Бредовую, – дал точное определение Петр. – То есть на роль Рихарда Зорге я не тяну. Кто следующий по списку: Зоя Космодемьянская? Кстати, финский «жучок» в «Форде», прослушка мобильника, серый «Опель», фиолетовая «девятка», белая «Нива» на хвосте – ваша работа?

– Да, наша, – рассеянно сказал Антон Петрович, но вдруг оживился. – Что вы сказали про белую «Ниву»?

– Следила за мной как-то вместе с «Опелем», – сообщил Петр.

– Это не наша «наружка», – недоуменно покачал головой шеф безопасности.

– Значит, показалось, – махнул рукой Петр. – Она вроде и висела на хвосте, но уж слишком нарочито. Ваши поаккуратнее работали. Ну да ладно, не в «Ниве» дело. Какую еще версию вы на мой счет нафантазировали?

– Вы, Петр Алексеевич, в нашем разговоре упомянули про Моссад и Интеллидженс сервис...

– Зою Космодемьянскую, стало быть, в тираж, на арену выходит Мата Хари, – хохотнув, перебил собеседника Петр.

Самое интересное, ему начинал нравиться разговор с Антоном Петровичем. Ни Петру, ни начальнику службы безопасности Слуцкого терять нечего, карты открыты. Правда, он сам ничем не может помочь этому человеку в его изысканиях, а вот он имеет возможность что-то новое почерпнуть из беседы. Хотя понадобится ли ему это новое? Отпускать его с миром явно не собираются. Да не все ли равно? Что написано в книге Судеб, того не избежать. Если его действительно не выпустят живым отсюда, тогда точно терять нечего...

– Конечно, вы не Мата Хари, – протянул Антон Петрович, – однако версию, что сотрудник некоей зарубежной службы, негласно выполнявший, скажем, определенную миссию в Чечне, попал в неприятную ситуацию, исключать не станем.

– Если это так, почему меня не искали? – удивился Петр. – Президент моей страны бросил подданного на произвол судьбы? А где барражирующие над предгорьями вертолеты, коммандос с макияжем из ваксы, подводная лодка в Тереке?

– Мы не в Голливуде, а в России, – буркнул Антон Петрович, но тут же перешел на деловой тон. – В этом-то и странность, что никто вас не разыскивал. Вернее – искали те, кто вам голову повредил, да еще местные ребята, которые по горам с оружием бродят. Первые имели желание добить, чтобы концы в воду спрятать, а вторые, прослышав про такой случай, хотели прокачать, кто это по их территории без разрешения гуляет. Ну и добить тоже.

– Откуда подробности, если не секрет? – поинтересовался Петр.

– У нас есть возможности, – скромно сказал Антон Петрович. – И с той, и с другой стороны...

– А почему вы считаете, что я могу являться сотрудником спецслужбы зарубежного государства? Вы категорически исключаете мою принадлежность к российским организациям подобного рода?

– Полностью, конечно, не исключаем. Однако считаем, что прокачали эту версию по полной программе, – сообщил шеф безопасности. – Естественно, в пределах возможного. Они у нас тоже есть – я имею в виду пределы. С МВД проблем особых не возникает, так же как и с армией, с общевойсковиками. Очень непросто с ГРУ и Лубянкой, особенно со Службой внешней разведки. Но, главное, не обнаружили мы интереса со стороны этих служб. Так что ни малейшей зацепки, ни шевеления...

– А архивы зарубежных «контор» вам тем более не по зубам.

– Ну это – как сказать, – пожал плечами Антон Петрович. – Вот только в каких искать? Кстати, отсутствие активных поисков может быть обусловлено именно тем, что вы выполняли строго конфиденциальную миссию. Открывать свое присутствие на территории чужой страны ни одна уважающая себя спецслужба не станет. Вероятнее всего, аккуратно прокачали ситуацию после пропажи агента, определили, что вы просто «стерты» и скандала в связи с вашим задержанием не намечается. А после этого занесли в графу «пропал без вести».

– А где-то в штате Аризона или в пригороде Хайфы рыдают дети и протягивают ручонки: «Папа, папа, где ты? Вернись!» Трогательная история! А почему вы, гражданин начальник, вообще решили, что я сотрудник спецслужбы?

– Не просто сотрудник, а специалист высочайшего класса, – доложил Антон Петрович. – И определенной направленности. Высокопрофессиональное владение самыми различными видами боевых искусств и холодным оружием всех марок и модификаций, включая его метание. Надеюсь, эпизод в Польше вам не надо напоминать?

– Да какое же оружие бутылка с кока-колой? Нет, конечно, можно и огурцом человека убить... – пожал плечами Петр. – Получилось так: бросил, попал.

– Как все просто! Бросил – попал! Неотбалансированные бутылки, брошенные без подготовки и прицеливания, с поворота угодили одному бандиту точно в переносицу, а второму – в висок. После такого номера метание сюрикенов и ножей – детская забава. И обнаружение за собой слежки – тоже дело обыденное? А «жучок» в «Форде» кто высмотрел и подпортил? Или проводок случайно отвалился? А как вы определили, что обычные с виду термосы – замаскированные контейнеры? До такого мог докопаться только человек, глубоко сведущий в данной области. И эта сознательная сдача товара полиции... Я уже не говорю о шрамах на вашем теле. У редкого водителя троллейбуса или нефтяника можно обнаружить множественные следы огнестрельных и ножевых ранений.

– Определенная логика в этом есть. Но почему я обязательно должен быть иностранцем? Откуда, например, я знаю такой специфический вид борьбы, как русбой? – сделал контрвыпад Петр. – Это же чисто русский специфический и редкий стиль...

– Был когда-то таким, – усмехнулся Антон Петрович. – После развала «союза нерушимого» столько наших спецов за границу ушло. Взять хотя бы Роткевича. Этот, правда, вернулся. Хотя, может, лучше, если бы остался там. Он ведь тоже русбоем работает... Работал. Так что русская школа борьбы за бугром вовсе не диковинка. Там уже и боевой стиль Кадочникова изучают! Такие-то дела! А вот как вы, Петр Алексеевич, объясните владение иностранными языками.

– Немецкий я мог в школе учить...

– А чеченский откуда знаете? – хитро улыбнулся Антон Петрович. – На котором разговаривали со стариком... как его... Джамалом. На английском вы общались на турнире в Германии с бойцом из Канады. А на испанском рассказали паре иностранных туристов, как отыскать дорогу на Красную площадь. Ну, чеченский и испанский языки у вас не более чем бытовые разговорные, немецкий получше – очень чистый. А вот английский язык вы знаете в совершенстве. Можно, конечно, представить, что вас ему тоже в школе обучили. Но откуда, скажите, у вас такой явный йоркширский акцент?

Крыть Петру было нечем. Прокачали его действительно по полной программе. И с дедушкой Джамалом побеседовали, и подловили на пожилых испанских туристах, бродивших по Кузнецкому Мосту и жалобно вопрошавших, как пройти на главную площадь России, где лежит Ленин. Прохожие в ответ, не понимая, что лопочут эти старички, подтверждали: «Йес, Россия!», «Йес, Ленин!». Петр показал им дорогу, сказав всего несколько слов по-испански. Видимо, плотно его пасли, если не всадили «жучок» в одежду. Немецкую запись разговора с полицией ему сегодня также продемонстрировали. А вот откуда такие подробности с английским? Он перекинулся с тем канадцем буквально несколькими фразами. Выходит, его успели записать? На ходу йоркширский акцент может определить лишь специалист. Но ведь рядом были только свои... А фотографии через стекло придорожного кафе, когда он говорил с полицией по телефону? Их кто сделал? Опять же, кто-то из команды – других там не было. Догадка пришла неожиданно, на уровне зрительной памяти.