— Вот! — смущенно сказал Вася.

— Ну спасибо, Вася! Удружил! Я отдохнуть хотел от людей, от суеты, просто поразмышлять, а ты!

Первым пришел Митропольский, потом еще шли гости, и все со свертками. Да Вася обзвонил! И где только он узнал номера телефонов?

Организовался кулинарный актив во главе с Васей — готовили по его рецепту шашлык. Ну и положение! И никак не выкрутишься — ведь люди с добром. Я тихо копил злость на Васю Христоперского.

Улучив минуту, когда Вася, запустив на полную мощность шашлычное производство, удовлетворенно отер пот со лба и удалился курить к окну, я подошел к нему и с нарочитым дружелюбием сказал:

— Я одного не пойму, Вася, — и тут я придал голосу максимум ехидства: — Как ты смог так прекрасно сыграть роль двоюродного братца? Я предполагал, конечно, в тебе наличие лицедейства, но такого совершенного — даже не подозревал!

— Я ненавидел тогда тебя, Николай Борисович, — попыхивал он сигаретой, — ты мешал моей работе. И мне казалось, что Нина — специальный наблюдатель, приставленный к тебе твоим шефом, что шеф недоволен твоими методами, фиксирует твои недостатки. Мне это было на руку, я хотел избавиться от тебя, и согласился. Ну, когда игра началась, вдруг обнаружились мои актерские способности, умение, как ты говоришь, лицедействовать. Поверь, я сам был удивлен. Вот ведь как: я сам не знал своих возможностей. Но это лицедейство помогло здорово в Сплюснутой Галактике. Помимо моих математических способностей, конечно! — отметил он, погладив свои усики. — Учти также, Николай Борисович, что женщины, как бы сотворенные из мрамора, вроде обоюдоуважаемой Нины — совершенно не в моем вкусе. Мне больше нравится туземка Футильда из Сплюснутой Галактики.

— Ну и главное, Николай Борисович, — сказал начальник, мы утвердили твою кандидатуру для ответственного путешествия в Древнюю Русь. Нина Христоперская согласна. Раньше ей очень не везло — и вдруг она открывает тебя. Несмотря на сбой, она считает, что лучшего партнера ей не найти.

— А мое согласие она спросила?

Начальник немного помолчал и продолжал:

— Прошу учесть, скачок в двенадцатый век. Это время Андрея Боголюбского, одного из первых зачинателей Руси!

— Хотел еще спросить, о каком “сбое” вы говорили?

— А позволить себя избить? Ведь это означает, что ты не до конца контролировал ситуацию. Вот тебе и нагоняй за это. Нет уж, ты — работник Трансмигранта, это значит, что ты сознательно владеешь каждым мигом своего бытия в любой экологической нише, даже не запланированной, абсолютно незнакомой! Ты знаешь, что такое миг?

Начальник разошелся. Я понял, что меня ждет его любимая лекция о парадоксе “настоящего”. Придется слушать, хоть мы все в Трансмигранте знали ее наизусть…

— В нашем отсчете времени, — сев на любимого конька, говорил начальник, — настоящее существует в виде мига, мгновения. Фактически, настоящего, как такового, в нашей Вселенной, в нашем мире измерений, не существует. Иначе говоря, наше настоящее, являясь “мигом” — длительности не имеет.

Каждая секунда нашего бытия сдвигает нас в будущее, становясь прошедшим. Существующим является только прошедшее, ибо будущее гипотетично, а настоящее не длится. Заметь, Николай Борисович, что мы живем в вертикальной плоскости прошлое — будущее. А если условно принять настоящее за горизонтальную плоскость? Ведь и раньше наблюдали, что в момент стресса, катастрофы, смертельного положения, сознание человека вдруг начинало длить миг настоящего: в этот миг — вставала вся жизнь. Моцарт мог свою симфонию, длящуюся в реальном бытии двадцать — тридцать минут, услышать полностью в один миг. Эти минуты были свернуты в кратчайший промежуток времени. Время имеет три вектора: прошлое — настоящее — будущее, с загадочным, на первый взгляд, свойством длительности настоящего…

— Знаю, — смиренно, как на уроке, ответил я. — Именно это свойство длительности настоящего и позволило сконструировать Трансмигрант.

Начальник рассмеялся:

— Все-то мы знаем! Ну что ж, Николай Борисович, давайте пригласим Христоперскую. Она для вас так и останется под этой условной фамилией.

Нина была в строгом черном костюме. Деловитая, целеустремленная.

— Нина Евгеньевна, поговорите с Николаем Борисовичем. Спросите, согласен ли он переселиться вместе с вами во времена Андрея Боголюбского?

— Дорогой Николай Борисович! Я вас спрашиваю: согласны ли вы совершить со мной очередное путешествие в Древнюю Русь? она улыбнулась. — Прошу вас, не отказывайтесь, я уже вам простила, что в Смутной Руси вы связались с какими-то бродягами, с ватагой Харитона Лесовика. Это ни в коей мере не помешало вам проявить свое истинное дарование. Представляю, как развернутся ваши способности в двенадцатом веке!

Начальник постучал карандашом по хрустальному графину, наполнив кабинет нежным изумрудным звоном.

— Язвительности вам не занимать, Нина Евгеньевна, — сказал он. — К тебе, Николай Борисович, у меня личная просьба: согласись на это путешествие. Ты будешь осуществлять только функцию связи, ну, может, раз в полгода зайдет к тебе Нина. И все. Разносолов вам вместе не отведывать. Честно скажу: на вас большая надежда. Вам обоим легко удалось проникнуть в шестнадцатый век — с первой попытки. Да это единственный пока удачный случай в нашем эксперименте! Мы по шаблону искали родственные, созвучные пары. А тут удача в другом соотношении — в вашем противостоянии. Ну, друзья, удачи вам! Ведь вы первые приступили к главной задаче Трансмигранта — проникновению к истокам зарождения разума, к той Пражизни, о существовании которой интуитивно подозревали величайшие умы прошлого — Вернадский и Тейяр де Шарден. И мы знаем, что осуществить это проникновение можно только скачками. Заметьте, сначала шестнадцатый век, затем двенадцатый, второй век и так далее. И вы первые осуществите скачок в нашу Пражизнь. Знайте, с самого начала существования Трансмигранта — только познание Пражизни, было главным, академическим, заданием нашей организации. Мечта человека — это познание самого себя. Все остальные функцииэто побочное, но, увы, такое побочное, которое позволяло проекту “Трансмигрант” существовать экономически, которое давало нам деньги, так как было прибыльно… Ну как, согласен — в Древнюю Русь?

— Ради вас, — сказал я нарочито бесстрастным голосом, — я согласен отправиться в двенадцатый век хоть с крокодилом. Если, разумеется, это нужно.

— Спасибо, Николай Борисович! Очень тронута! — прокомментировала Нина.

— Ну вот, вот вы и квиты, — заметил начальник. — Итак, значит, решено! Еще раз хочу напомнить, что парадокс “настоящего” можно разрешить и в другом аспекте…

Я обреченно подумал, что шеф опять начал свою долгую любимую лекцию, посмотрел на Нину, и наши взгляды встретились. Мы сочувственно улыбнулись друг другу…