Из рассказа Татьяны Б.: «Выросла я в доброй и хорошей семье. Папа мой был веселый, заботливый, каких теперь очень мало.
Я родилась, когда родителям было уже по сорок лет. Без преувеличения скажу, что они делали все для того, чтобы я была счастливой.
Учеба мне давалась легко, и я с отличием окончила школу. В 16 лет я стала встречаться с мальчиком из нашего класса, мы полюбили друг друга.
Я до сих пор не могу объяснить, что настроило Володину маму против наших с ним встреч. Сколько раз я об этом думала, но причины так и не поняла. Однажды она позвонила мне и сказала:
– Рано у тебя зачесалось. Но ничего, я у тебя отобью охотку!
Я не стала об этом говорить Володе – мне было стыдно и обидно. Встречались мы с ним до тех пор, пока он не пошел в армию.
Если бы Вы только знали, как я ждала его возвращения. Я боялась за него и просыпалась по ночам от кошмаров. Сны снились ужасные: то его убивали, то я его теряла в горах, то будто он стрелялся из ружья.
Писал мне Володя часто. В каждом своем письме он умолял меня дождаться его и писал, что думает обо мне каждую свободную минутку.
Пока его не было, за мной стал ухаживать один парень, но я избегала его, ведь мне, кроме Володеньки, никто был не нужен.
Наконец Володя вернулся и в тот же вечер сделал мне предложение. Уговаривал меня пойти к нему, но я сказала:
– Ты вначале спроси у своей мамы, если она не против, то мы к вам пойдем.
Он рассмеялся и сказал:
– Ты зря боишься мою мать, вряд ли она будет против того, чтобы я женился.
Я, конечно, молчала о том, как его мать разговаривала со мной по телефону. Тогда Володя сказал:
– А давай сделаем так. В субботу, послезавтра, мы придем тебя сватать. Ты ведь мне не откажешь?
Но в субботу он пришел один и в очень плохом настроении. Сказал, что мать даже не хочет слышать о том, чтобы я стала его женой. А еще через месяц Володя все-таки уговорил меня подать заявление в загс.
Мне очень хотелось верить в то, что после нашей регистрации его мать успокоится и не будет против нашего брака.
Но все вышло иначе. От присутствия на свадьбе его мать отказалась, и мы решили отмечать регистрацию у нас.
В день нашей свадьбы Валентина Александровна все-таки пришла. Она даже обняла меня, а я сделала вид, что не знаю о том, что для нее я нежеланная сноха.
В разгар свадьбы моя свекровь, пользуясь тем, что мой муж отошел курить с друзьями, тихо мне сказала:
– Особо не радуйся, еще посмотрим, чья возьмет. – И отошла от меня как ни в чем не бывало.
А еще через две недели Володя собрал свои вещи и ушел. Уходил он от меня совершенно чужим человеком.
Три месяца я ревела, а затем попала в психушку. И вот уже два года я периодически становлюсь жильцом дурдома.
Думаю, что именно от этого моя мама умерла два года назад от инфаркта, а папа пережил ее всего на два месяца.
Однажды я после очередного приступа выписалась из больницы. Проходя через сквер, я села на лавку. Мне не хотелось идти домой: там было пугающе тихо и пусто. Я соскучилась по нормальным человеческим лицам. На лавку подсела незнакомая старушка. Я думала, что она начнет просить денег. Сейчас везде с этим пристают, но она, поглядев на меня, сказала:
– Ты не обижайся на мои слова, но тебе нужно снять то, что на тебя надели на свадьбе. Пока ты этого не снимешь, разум твой будет нездоров, а ты ведь еще совсем молодая и тебе нужно жить.
Потом старушка ушла, а я подошла к лотку, чтобы купить ТВ-программу. Там я и увидела Вашу книгу о порче, купила ее и, придя домой, прочитала на одном дыхании. Потом я вернулась и купила все Ваши книги.
Я не прошу вернуть Володю, я только хочу вернуть свое здоровье, свой утраченный разум. Ведь нет ничего страшнее сумасшедшего дома».
Способов снятия сумасшествия, полоумия и шизофрении (называйте это как угодно) очень много. В этой книге я научу вас хорошему и сильному заговору на восстановление разума.
Читают его только в четный день утром и вечером. Не действует этот заговор в посты.
Читать нужно так:
Из письма Усатых Г. Н.: «Когда я родила Максима, мне было всего восемнадцать лет. Не знаю, как другие, но я в этом возрасте всем доверяла и никогда ни о ком плохого не думала.
При выписке из роддома, как и было положено в те годы, моего сына одевала работница больницы. Ей были отданы вещи для малютки и одеяльце. Когда я оделась и вышла в приемный покой, то увидела, как та женщина языком облизывала лицо моего ребенка. Я вскрикнула:
– Что вы делаете?
И она, вздрогнув, зло ответила:
– Не кричите, мамаша, я ничего не делала, а одевала вашего ребенка!
Но я видела, как она его лизала, и стала возмущаться, говоря, что язык у нее грязный и никто не разрешал ей облизывать ребенка.
Видимо, женщина решила, что ей ни к чему скандал на рабочем месте, и заискивающе сказала:
– Да я просто от сглаза его полечила, чтобы он у вас не плакал и не болел.
Мне нечего было ей на это сказать, ведь получилось, что она желала моему сыну добра. И хотя мне это было неприятно и я злилась, больше я уже ей ничего не выговаривала, взяла ребенка и пошла с ним к выходу, где меня ждали мой муж и свекровь.
А через месяц неожиданно ребенок умер, непонятно по какой причине. Врачи разводили руками и пожимали плечами.
После этого горя прошло полгода. Как-то я ехала на электричке на дачу и по вагону шли двое слепых: старуха и дед. На моей лавке были свободные места, и я их остановила, сказав:
