уверен, что этот гитлеровец не пойдёт в гестапо.

— Не веришь Адаму? — спросил Мартин.

— Верю, — ответил Клос, — но не о том речь. Задание очень трудное… А что ещё сообщил Адам? Договорился он о следующей встрече с Руппертом?

— Да, договорился, — ответил Мартин. — Но на эту встречу с Руппером пойдёт не Адам. Ему лучше не поручать это. Мы должны быть осторожны. Адаму нужно на какое-то время покинуть Варшаву… А вот Анна…

Когда Мартин назвал имя девушки, Клос не выдержал и сорвался с оттоманки. Он сотрудничал с Мартином уже много месяцев, с того момента, как его, Клоса, прикомандировали к варшавскому управлению абвера. Но Мартину не всё было известно. Он не знал, что Клос знаком с Анной, что вот уже две недели они встречаются почти каждый день.

Клос не мог скрыть волнения. Мартин, чуткий, всё понимающий, внимательно наблюдал за Клосом.

— Ты что, знаешь Анну? — спокойно спросил он.

— Знаю, — ответил Клос.

— С ней ты не должен встречаться. Неужели ты не понимаешь, — сказал он чуть слышно, — что в твоём положении это слишком рискованно?

Конечно, Клос прекрасно понимал, что не имеет права глупо рисковать, но он не мог отказаться от встреч с Анной, а говорить об этом с Мартином ему не хотелось. Он безраздельно доверял товарищу, прислушивался к его советам, но…

— Почему именно Анна? — спросил Клос.

Антиквар пожал плечами:

— Кого ещё я могу послать? Анна опытная подпольщица, ей можно доверить это дело.

— Когда она будет у тебя?

— Сегодня вечером, — ответил Мартин. — Сегодня вечером я поручу ей это ответственное задание.

В первой половине дня Клос был занят. Он доложил своему шефу, полковнику Рецке, как прошла командировка в Радом, а потом позвонил Рупперту. Капитан был спокоен, видимо, смирился со своей участью.

— Хорошо, что позвонил, Ганс, — сказал он бодрым голосом, — я как раз хотел пригласить тебя на сегодняшний вечер. Ильза устраивает небольшой приём по случаю приезда фон Хеннинга. С ними она знакома ещё по Берлину. Мы будем рады, если ты придёшь.

Клос, не задумываясь, дал согласие, поблагодарил Рупперта за любезность. Однако это приглашение насторожило его. Он не доверял капитану, опасался, что тот ведёт двойную игру, боялся за Анну. Но задание Центра должно быть выполнено любой ценой, и Клос не имел права требовать от Мартина, чтобы тот освободил Анну от встречи с Руппертом. Да она и сама не согласилась бы на это.

Вечером Клос пришёл на Пулавскую. Он видел, как Анна вошла в антикварную лавку, и с нетерпением ожидал её. Наконец Анна появилась на трамвайной остановке. Она заметила Клоса и улыбнулась.

Клос подумал, что настанет когда-нибудь такое время, когда можно будет спокойно подойти к своей девушке, взять её под руку и проводить домой. Они сели в один трамвай: он — в отделение для немцев, она — в переполненный поляками конец вагона. Клос делал вид, что читает газету, а сам неустанно наблюдал за Анной.

Девушка оказалась втиснутой в угол между толстой жёнщиной с большим узлом и пожилым мужчиной, безуспешно пытавшимся опустить стекло.

Трамвай с грохотом пронёсся по мосту Понятовского, потом свернул на Зеленецкую и резко затормозил у остановки на Гороховской. Улицы предместья Варшавы — Праги — были хуже освещены, чем центр города. Людей почти не было. В вагоне стало свободнее. Анна опустилась на сиденье, теперь он мог видеть её лицо, но они посматривали друг на друга украдкой, как бы случайно. Неожиданно трамвай резко затормозил. Клос увидел перед собой безлюдную улицу, крытый грузовик и кордон эсэсовцев. Картина знакомая, повседневная, она всегда возбуждала в нём ненависть, бессильную злобу, когда немецкие солдаты хватали людей и прикладами, силой вталкивали в арестантскую машину.

В дверях вагона показался эсэсовец, который кричал: «Шнель! Шнель!» Перепуганные люди послушно выходили, понимая, что трамвай оказался для них неожиданной ловушкой, из которой почти не было возможности спастись.

Клос немедленно принял решение. Когда в вагоне уже почти никого не осталось, он подошёл к Анне, взял её под руку и они вместе вышли из трамвая. Эсэсовец с подозрением посмотрел на них, но чётко поприветствовал немецкого офицера. Толстая женщина, увидев это, сплюнула на мостовую. Долго ещё слышались грубые окрики эсэсовцев и женский плач…

— Как ты мог это сделать? — с упрёком спросила девушка.

— Если бы я этого не сделал, — ответил Клос, — ты уже была бы в полицейском участке.

— Сколько раз я говорила, что нам нельзя нигде, ни под каким видом показываться вместе!

— Да, ты права, Анна. Но это был особый случай.

Если бы в эту минуту их увидел Мартин, он также не одобрил бы рискованного поведения Клоса.

Но они всё-таки были вместе, шли безлюдной улицей предместья. Клос вёл Анну под руку и даже не думал о том, что за ними кто-нибудь может следить, что завтра рапорт о Клосе и Анне может появиться на столе его шефа, полковника Рецке, или штурмбаннфюрера Лотара.

Анна остановилась у подъезда старого кирпичного дома:

— Это здесь. Подруга уступила мне на время комнату. Она уехала в Краков. Зайдёшь?

Клос не смог воспользоваться её гостеприимством. Он был приглашён в этот вечер на приём к Ильзе, невесте Рупперта. Там он познакомится с Бенитой, и может статься, что дочери известного профессора фон Хеннинга понравится офицер абвера.

Особняк Ильзы фон Брох на аллее Роз был обставлен роскошно. Офицеры варшавского гарнизона завидовали капитану Рупперту, который удостоился чести быть женихом этой девушки. Дочь генерала, много денег, широкий круг знакомых… Ильза фон Брох нравилась как высокопоставленным офицерам из штаба, так и гестаповцам с Полицейштрассе[6].

В этот вечер хозяйка дома открыла приём танцем со штурмбаннфюрером Лотаром, господином с сухим квадратным лицом. Об этом офицере говорили, что он абсолютно бесстрастен, его не интересуют ни женщины, ни вино.

Танцующих было немного, большинство гостей предпочитало сидеть у бара. Среди офицеров в парадных мундирах выделялся своим тёмным костюмом профессор фон Хеннинг. Его дочь Бенита, в скромном платье, стояла около отца, внимательно наблюдая за обществом избранных господ, которые довольно часто бывали в этом доме.

— Я рад, что ты пришёл, Ганс, — сказал Рупперт. Он взял Клоса под руку и подвёл к Хеннингам. — Обер-лейтенант Ганс Клос, — представил он приятеля профессору.

Пожав сухую, вялую руку Хеннинга, Клос немного дольше задержал в своей руке мягкую ладонь Бениты. Её глаза пристально смотрели на него через очки, казалось, она хотела сказать: «Ты бы не заметил меня, не будь я дочерью фон Хеннинга».

Рупперт принёс наполненные вином рюмки, музыка умолкла, и около профессора появились Ильза и Лотар.

— Рад видеть вас вне службы, — сказал штурмбаннфюрер Клосу.

— Полагаю, что вы, господин штурмбаннфюрер, и здесь, как всегда, на службе, — сдержанно ответил Клос.

Лотар усмехнулся:

— В каком-то смысле вы правы, обер-лейтенант. Я всегда на службе, и в особенности там, где